Последняя стрелка
Шрифт:
– Я у тебя, Иваныч! – сказал Болдин. – Только что узнал, что Коляна арестовали, и решил выяснить, как это случилось.
– А почему не позвонил мне, прежде чем ехать? – Полунин едва сдерживал раздражение.
– Ты же тоже не позвонил, когда поехал ко мне, – рассмеялся Славка, видимо не догадываясь о состоянии Полунина. – Просто подумал, что ты наверняка дома.
– Ладно, проехали, – сухо проговорил Владимир. – Раз ты там и на колесах, заезжать не буду. Садись в тачку и мчись к Шакирычу. Я тоже еду туда.
– Так что все-таки происходит, Иваныч? – не без удивления
– Приедешь, узнаешь, – отрезал Полунин и отключил связь.
Всю дорогу до автомастерской Рамазанова Владимир пытался побороть в себе терзающую душу ревность. Полунин даже забыл о существовании Батурина и думал только об одном: Славка второй раз за день оказывается у него дома в отсутствие хозяина. Что это? Простое совпадение или же между Светланой и Славкой что-то есть?!
Лишь огромным усилием воли Полунин заставил себя сосредоточиться на аресте Батурина. Было очевидно, что для спасения Николая необходимо найти человека, развязавшего войну. Но как это сделать?
Ответа на этот вопрос у Полунина не было. Поэтому он и собрал всех на импровизированный военный совет в автомастерской Шакирыча. Владимир очень надеялся, что всем вместе им удастся нащупать ту единственную ниточку, за которую Батурина можно вытащить из тюрьмы, отправив туда истинного виновника происходящего.
О физической расправе над негодяем, упрятавшим Николая в тюрьму, Полунин даже не помышлял. Во-первых, потому что таким способом Батурина все равно не вытащить из-за решетки. А во-вторых, Полунин уже давно завязал с криминальными разборками и хотел жить спокойно, как все законопослушные граждане. Тем более что в ближайшее время ему предстояла встреча с немцами.
Как-то незаметно мысли Полунина переключились на эту проблему. Предложение Вольцева было весьма заманчивым и на первый взгляд не содержало в себе подводных камней. Немецкие инвесторы требовали от Владимира не слишком многого, в то время как их предложение способно было обеспечить предприятию Полунина колоссальный скачок в развитии и, как следствие, безбедную жизнь Владимиру и его семье.
Конечно, Полунин понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. В то же время Владимир считал «Нефтьоргсинтез» перспективным предприятием и нисколько не беспокоился за его будущее.
Однако немецкие эксперты были высококвалифицированными специалистами в этой области, и их предложение Полунину свидетельствовало о том, что даже небольшой пакет акций сулит им значительные прибыли в будущем. Иначе они за это дело не брались бы!
Конечно, Полунин не исключал, что через некоторое время фирма «JEI» попытается прибрать к рукам контрольный пакет акций «Нефтьоргсинтеза». Но сейчас это казалось лишь отдаленной перспективой, и Владимир надеялся, что сможет отстоять свои права, если подобный вариант развития событий станет реальностью.
А сейчас «Нефтьоргсинтезу» ничего не грозило, кроме модернизации оборудования, повышения зарплаты рабочим и прироста основного капитала. И, подъезжая к автомастерской, Полунин принял окончательное решение – он примет предложение немцев. Естественно, после тщательного обсуждения всех условий контракта.
Во дворе автомастерской, кроме вишневой «девятки» Шакирыча, стояли еще две машины – заляпанный грязью джип и элегантная белоснежная «Ауди».
Виталий и Славка уже были здесь. А это означало, что решение проблемы Батурина можно будет начать немедленно, не мечась по кабинету в томительном ожидании опоздавших. И Полунин, бросив свою «БМВ» посреди двора, поспешил наверх.
Едва войдя в кабинет Шакирыча, Владимир услышал дикие вопли Фиксатого. Тот бегал по тесной комнатке и орал, обещая кому-то оторвать голову и засунуть туда, куда у нее меньше всего шансов пролезть.
Рамазанов с легкой ироничной улыбкой смотрел на Виталия. Славка Болдин оторопело стоял у стены, совершенно не понимая, что происходит, а Батон сидел у шкафа, пряча довольную улыбку. Виталий, еще недавно обвинявший Батона в предательстве, теперь сам оказался в такой ситуации.
Увидев Полунина, Фиксатый перестал метаться по комнате и, тяжело дыша, застыл на месте. Не обращая на него внимания, Владимир подошел к окну и повернулся лицом к собравшимся, внимательно наблюдавшим за каждым его движением.
В том, что в группировку Батурина затесался предатель, Владимир ничуть не сомневался. Как не сомневался он и в том, что это не Виталий. Поскольку приехавшие с обыском менты искали оружие, из которого убили Чугуна, а не найдя его, просто подбросили в тайник героин.
А вот Батон вполне мог оказаться осведомителем врагов Николая. Он был «шестеркой» и исполнял всякие мелкие поручения – доставлял девушек или привозил спиртное в те редкие дни, когда в спортивном клубе устраивались вечеринки. Не исключено, что Батон знал о существовании тайника и, недовольный своим положением в группировке, решился на предательство, надеясь получить у нового хозяина местечко получше.
Чтобы проверить, верно ли подобное предположение, Полунин и велел Виталию никуда не отпускать Батона. Владимир понимал, что своим визитом в милицию растревожил осиное гнездо. В городе Полунина считают человеком опасным, и враги Николая, узнав о том, что он решил вытащить Батурина из тюрьмы, непременно постараются выяснить, что он собирается предпринять.
Если Батон предатель, то с ним очень скоро вступят в контакт. И, проследив за ним, можно будет выйти на того, кто организовал операцию против Батурина. Поэтому Полунин нес всякую чушь специально для Батона. Однако никто этого не заметил, кроме Шакирыча, удивленно уставившегося на Владимира.
– Времени у нас в обрез, – начал Полунин. – Положение у Коляна серьезное и, чтобы спасти его, необходимо найти тех, кто наезжал на бизнесменов, плативших дань Батурину. Это они все и устроили. Как только мы их вычислим, заставим признаться, что наркоту подкинули Коляну они…
Никто из собравшихся, кроме Полунина и Рамазанова, не знал, каким образом героин оказался в спортклубе. Им просто еще не успели об этом сообщить. Поэтому Батон и Фиксатый не сводили глаз с Владимира, ловя каждое его слово. И только Славка никак не мог понять, что происходит.