Последняя улика (сборник)
Шрифт:
– Думаю, здесь есть связь, - вмешался Воронов.
– Предпринимать что-либо без вас мы воздержались, Алексей Петрович, - обратился он к Волину.
– Ясно, что сейчас нужен единый план работы по этому делу, необходимо вместе действовать - уголовному розыску и ОБХСС.
– И у меня новость, - сказал Николаев.
– Только что звонили соседи матери Печказова. Старушка в квартире одна. Ухаживающая за ней девица сегодня не приходила... Похоже, - он оглядел присутствующих, - что Печказовых преследуют. И серьезно преследуют - факт исчезновения Печказова, посещение гаража, квартиры. А история
– Николаев глянул на часы, подумал немного.
– Через 40 минут жду вас с планом работы. Совместным.
– Он сделал ударение на последнем слове.
Суббота. 12.00.
В чужой маленькой квартирке Лена Суходольская терзалась мрачными предчувствиями. О старухе Мавриди старалась не думать.
Случилось ужасное - она была в этом уверена.
"Доигралась", - тосковала Лена, проклиная день, когда она затеяла игру, казавшуюся тогда скорее смешной, чем страшной. Это она во всем виновата: теперь в этом нет сомнений, именно она.
Да и те хороши! Взрослые люди, а поверили в тайники и клады! Какие могут быть бриллианты у этой выжившей из ума старухи! Лена металась по комнате не находя себе места. Внезапно ее взгляд задержался на коробке, прикрытой газетой: зачем она взяла магнитофон из квартиры Мавриди? Если Печказов все же появится, что она скажет ему? Ведь не может же быть, чтобы... Но додумывать она боялась. При всем своем легкомыслии Лена понимала, что не сумеет остаться в стороне от событий. Ведь это она сказала ребятам о "кладе" в квартире старухи! Какой она казалась себе значительной, когда ее расспрашивали, и откуда что бралось - говорила и говорила, придумывая, нагромождая одну ложь на другую.
"И как они могли верить?!" - негодовала сейчас Лена, понимая, что снова попалась в ловушку из-за своего вечного желания быть в центре событий, выглядеть более значительной и умной, чем, увы, есть на самом деле. Все время, пока длилась затея с поиском клада, Лена не задумывалась, во что это может вылиться. Между тем ее партнеры начали проявлять нетерпение, их требования становились более конкретными.
Она хотела уже признаться, что выдумала, но не посмела, испугавшись расправы. Ждала, что все устроится само собой.
Зачем они пришли в дом Мавриди? Ведь это не входило в их планы! Лена терялась в догадках.
Внезапно шелкнул дверной замок: муж. Лена обрадовалась, но, увидев лицо Суходольского, испугалась.
– Ты почему здесь?!
– закричал он, затем, оглянувшись, зло зашипел: Почему оставила старуху, дура! А ну, марш туда!
– И, грубо схватив ее за плечо, толкнул в прихожую, к выходу.
Лена заплакала.
– Пойми же, глупая, - уже спокойно начал он, - если ты внезапно бросишь старуху...
Лена кивнула. Она знала: с Суходольским в таких случаях лучше не спорить.
...Когда участковый инспектор Гук позвонил в дверь квартиры Мавриди, ему открыла Лена. В квартире был порядок. Эмма Павловна, чистая и сытая, спокойно сидела в кровати и разговаривала сама с собой.
– Где же вы отсутствовали, девушка?
– как можно официальнее спросил лейтенант. Он
– Зуб у меня заболел, лечить ходила. Знаете, наверное, как это больно, - просто объяснила Лена.
Инспектор знал. К зубной боли он относился с пониманием. То, что Лена испытывала зубную боль, которой он так боялся, наполнило его сочувствием. "И зачем только меня послали сюда?
– подумал он.
– Тут же полный порядок".
Извинившись за беспокойство, Гук отправился домой.
Суббота. 13.00.
В больницу к Печказовой Волин направлялся по требованию Николаева, который сам справился о здоровье Нелли Борисовны и получил согласие врачей на беседу с ней. Полковник считал, что Волин как располагающий доверием Печказовой должен повидаться с нею и получить разрешение на осмотр гаража.
Собственно, и сам Волин считал необходимой беседу с Печказовой. Что же хотели найти незнакомцы в квартире и гараже Печказовых? Неужели Нелли Борисовна что-то скрыла от него во время их первой встречи?
А капитану тот первый разговор показался искренним. Странное дело! Он должен искать Георгия Ивановича Печказова, который, возможно, стал жертвой и нуждался в помощи и жалости. Но чем больше узнавал Волин об этом человеке, тем менее сочувствовал ему. Жалел капитан маленькую измученную женщину, жену Печказова. Чувство сострадания к ней смешивалось с удивлением и недоумением: как могла она допустить, чтобы рядом с нею деградировал человек, которого она считала близким?
Если ключи Печказова в руках людей, знающих его гараж и квартиру, значит, это не случайные люди?
Печказова не узнала лицо человека, пытавшегося проникнуть в квартиру. Но это ни о чем еще не говорило. Она была напугана, видела лишь часть лица, это могли быть и знакомые самого Печказова, которых его жена не знала.
Задумавшись, Волин не заметил, как подъехали к зданию больницы. Нелли Борисовна выглядела несколько лучше, чем утром.
Увидев капитана, Печказова, то и дело касаясь пальцами его рукава, быстро заговорила:
– Алексей Петрович, мне нужно домой, поймите это. Мне нужно! Муж может вернуться, что он подумает, не застав меня? Конечно, все это ужасно, но я в первую очередь должна думать о нем! Ему сейчас хуже...
Волин слушал женщину почти с недоумением. Здесь, в больнице, едва придя в себя, она опять думала только о муже. О том, кто причинил ей столько неприятностей, столько раз обижал и унижал!
"Эти бы чувства да к доброму человеку! А здесь всепрощение не шло, видно, на пользу", - с сожалением подумал Волин, успокаивая Нелли Борисовну.
Нужно было что-то решать. Женщина категорически отказывалась находиться в больнице. Волин направился к доктору.
– Органики у нее нет, - пояснил тот.
– Сердце и прочее - норма. Виной всему - психотравмирующая ситуация. Можете вы ее исключить?
– Пока нет, - покачал головой капитан.
– Тогда нужно свести до минимума все неприятные переживания.
– Я только тем и занимаюсь, доктор, что исключаю из жизни эти самые психотравмирующие ситуации, как вы выражаетесь. Вы мне скажите прямо, можно Печказову домой выписать? Или нет?