Шрифт:
Борис Поляков
Последняя улика
Повесть
— Какое дело было самое горячее? — повторил мой вопрос следователь лейтенант милиции Ульянов и повернулся к начальнику райотдела. — Как, по-вашему, Виктор Алексеевич?
Капитан Карычев пожал плечами:
— Разве в нашей работе холодные дела бывают? Что-то не помню. Каждое горячее.
— Я бы даже сказал: горящее, —
— И все же? — настаивал я, обращая вопрос к лейтенанту. — Наверняка ведь было какое-то самое интересное дело...
«Недавний выпускник юридического института, но не из тех, о ком говорят «молодо-зелено». С ходу и почти одновременно «распутал несколько сложных клубочков», — рассказывали мне об Ульянове его старшие коллеги.
— Самое интересное? — темные брови Ульянова изогнулись крутыми полудужьями, он слегка склонил голову набок, задумался. — С профессиональной точки зрения, дела интересные все. А вот для вас, журналистов, пожалуй, это. Следователь я, как вы знаете, молодой, а тогда только приступил к работе и вдруг звонок из Демьяновского карьера: рядом, в лесу, обнаружен человек с проломленной головой.
— Да-a, повозиться пришлось, — сказал начальник райотдела. — Мужик этот уже еле дышал...
Рабочие каменоломни нашли его в осиннике, человек был оглушен и лежал без сознания.
— Пульс есть, — склонившись над ним, произнес Карычев. — Рослый, крепкий мужик. Свалить такого непросто.
— Да, силу иметь надо, — подтвердил Николай Фроликов, инспектор уголовного розыска.
— Полагаю, что нападение совершено поздно вечером, — осматривая рану на голове потерпевшего, проговорил Ульянов. — Одежда мокрая, а ливень, — он кивнул на заполненный водой желобок лесной тропы, — прошел после полуночи.
— Похоже, — согласился Карычев. — А раз так, собака нам не поможет.
«Неужели «висячка»? — холодея от охватившей его тревоги, подумал Ульянов. — Неужели не удастся найти никаких следов и преступление останется нераскрытым? Вот так начало следовательской работы!»
— М-да, ситуация, елки-моталки! — заметил начальник.
— И лес глухой, и дело глухо, — произнес кто-то из стоявших поодаль рабочих. — Если он не придет в себя, то виновного или виновных днем с огнем не найдешь.
Начальник поднялся и, обращаясь к рабочим, кивнул на лежавшего:
— Кто этот человек, не скажете?
— Да знаем! Личность известная: Дремин его фамилия, заготовитель из района. Всегда был при деньгах. Не иначе, как подстерегли и ограбили.
— Взгляните, — Ульянов провел над раной лежавшего лупой. — В волосах какие-то блестки. Вроде, от бересты.
Начальник райотдела, инспектор Фроликов и капитан Филиппов опустились на корточки рядом со следователем. В волосах возле раны на голове Дремина и без лупы были заметны белые шелушинки от березовой коры.
— А вокруг — осина, — продолжал Ульянов. — Стало быть...
— Думаешь ударили березовым колом? — спросил Карычев.
— Вроде, — ответил за Ульянова капитан Филиппов. — И похоже, что, как говорится, нам придется плясать. От этого кола. Во всяком случае надо попытаться его отыскать.
— Или пенек от березы, — добавил Ульянов, — на нем, да и на колу могли сохраниться отпечатки пальцев или еще какие-нибудь следы...
— Кол могли и принести, — предположил Фроликов.
— Идти в лес с лесиной? — засомневался Карычев. — Возможно, но маловероятно. Давайте-ка, братцы, прочешите окрестности.
В этот момент Дремин застонал.
— Кто же это тебя, а? — участливо спросил Карычев.
— Не знаю... Шел по дороге — и вдруг словно бревно на голову свалилось.
Ульянов и Карычев помогли ему сесть, прислонили спиной к дереву. Дремин, морщась от боли, начал шарить руками по траве.
— Моя сумка... Там деньги, квитанции...
Сумки не было. Ситуация окончательно прояснилась: разбойное нападение.
— Когда это тебя так? — спросил Карычев.
— Недавно — перед грозой, — еле слышно ответил Дремин и уронил голову на грудь.
— Кузнецов! — позвал Карычев. — Гони машину в больницу! Только смотри, не растряси его по дороге.
Рабочие осторожно подняли Дремина, понесли к милицейскому «газику»...
Лес был густой и болотистый. Участники поиска вымокли до нитки, исцарапались, продираясь сквозь заросли подлеска. Обшарили обширный участок, однако ни пенька от сломанной березы, ни кола не нашли.
— Если где и водится леший, то именно здесь, — ворчал капитан Филиппов, очищая от паутины и налипшей грязи одежду. — Этот кол тут искать — все равно, что иголку в стоге сена. Да и пенька свежего не видно...
Карычев, заложив руки за спину, расхаживал по небольшой поляне, сшибая носком ботинка красные шляпки мухоморов.
— Ишь расплодились!
Ульянов сидел на замшелой валежине и, не поднимая глаз, прутиком ворошил траву. Чувствовал он себя скверно: неудача с розыском кола и сломанной березки подействовала на него угнетающе. Из книг об опытных и бывалых следователях он знал, что те, приступая к решению какого-то сложного или слишком запутанного дела, нередко прибегают к методу так называемой «мозговой атаки». Каждый, кто привлечен к делу и кому предстоит участвовать в поиске, выдвигает любое предположение или высказывает то или иное соображение, даже, на первый взгляд, совершенно нелепое, абсурдное. Потом, при тщательной «промывке», большинство этих предположений, соображений и суждений пойдет в отвал. Зато из тех, что останутся, какое-то и сверкнет, как золотинка, указав, где следует искать основную жилу. Но то бывает в практике знаменитых столичных сыщиков, а здесь — глубинка, заштатный район. Упомяни он о «мозговой атаке», поднимут на смех.
Карычев бросил беглый взгляд на молодого следователя и, словно уловив ход его мыслей, усмехнулся:
— Ничего, докопаемся! Профессиональных грабителей у нас сроду не было, а гастролерам здесь делать нечего. Дремина кто-то из местных приложил, точно! А злополучный кол, то есть дрын, по-нашему, могли принести и унести. Фроликов, видимо, прав. Дрын — это серьезная улика, вот злоумышленник его и унес.
Приведя себя немного в порядок, все устроились на валежнике рядом с Ульяновым.