Последняя война
Шрифт:
— Ой, вот еще одна! — восклицал вельх. — И еще! Где мои деньги?
Бен-Аххаз, разинув беззубый рот. покраснел, потом побледнел, не в силах вымолвить ни слова, да так и остался стоять столбом. Кэрис, потянув за собой Фарра, исчез в полумраке шатра.
— Господин Бен-Аххаз, — недовольно сказал Фарр вельху, — весьма пожилой и уважаемый человек. Разве можно так шутить?
— Можно, — без тени сомнения ответил Кэрис. — Он сребролюбив, жаден, склочен и делает на чужой беде огромные деньги. Его давно следовало бы проучить… Ага, Драйбен! Фарр, ступай посиди у очага. Мы тут побеседуем с благородным эрлом…
Некоторое
— Вернем в целости и сохранности, — уже громче пообещал Кэрис. — Кстати, где Фейран? Я понимаю, здесь Священный город, но отпускать женщину одну…
— Она ушла помогать другим женщинам носить воду для больных, — угрюмо ответил Драйбен. — Я не стал ее удерживать. Фейран свободный человек и может распоряжаться собой как хочет.
— Ясно. — Кэрис подтащил к себе свой удивительный мешок. — Фарр, иди сюда. Вот калам, вот пергамент. Куда я засунул чернила? Ага, нашел… Садись и пиши. Диктую: "Светлейшему аттали эт-Убаийяду. Блаженный отче, смиренно просим тебя уделить свое просвещенное внимание нашей скромной посылке и, если она покажется тебе достойной краткой беседы о ее свойствах и происхождении, незамедлительно принять нас. Жительство имеем на постоялом дворе джайда Бен-Аххаза, что возле полуночного входа в город". Подпишись за всех, кроме Фейран. Женщину к аттали все равно не пустят. Написал? Теперь идем к страже.
Ничего не понимающий Фарр отдал листочек пергамента вельху, тот перевязал небольшой свиток и шелковый сверток Драйбена шнурком, найденным в кармане халата, и отправился к выходу. Нардарец, поморщившись, откинулся на подушку и вновь взялся за какую-то книгу, а атт-Кадир побежал за Кэрисом.
Приунывший Бен-Аххаз со страдальческим видом чесался. Мерзкие насекомые, наколдованные Кэрисом, почему-то бегали только по нему и не желали никуда уходить.
— Между прочим, у меня есть отличное средство против вшей, — заметил, проходя мимо джай-да, Кэрис. — Десять сиккиллов за баночку. Захочешь — скажи, продам.
Джайд, по-прежнему пораженный немотой, дрожащими руками полез в пояс. Едва деньги перекочевали в карман вельха, Кэрис вытянул неизвестно откуда маленький глиняный сосуд и вручил хозяину Шатра. Тот немедля начал ковырять смоляную пробку грязным ногтем.
— Пошли быстрей. — Кэрис подтолкнул Фарра кулаком под ребра. — Вши, конечно, подохнут, но что произойдет дальше — понятия не имею!
— Нехорошо… — заикнулся атт-Кадир, но, увидев укоризненный взгляд вельха, замолчал. Все-таки Бен-Аххаза стоило немного наказать за грех сребролюбия, — Тогда… Отдай сиккиллы, которые забрал у него!
— Зачем? — удивился вельх, но спорить не стал. — Пожалуйста, если тебе нужно…
Зажав в ладони десяток чеканенных на побережье Халисуна серебряных кругляшков с изображением лука и пучка стрел, Фарр пробежал глазами по темным палаткам беженцев, подошел к старцу, возглавлявшему семейство из трех женщин, раненного мергейтской стрелой мужчины, находящегося едва не при смерти, и целого выводка детей, и вручил все деньги ему.
— Благодарю, светлейший мардиб. — Эти слова старика лишь коснулись слуха быстро отошедшего в сторону Фарра. Кэрис задумчиво протянул:
— Хоть так… Они действительно нуждаются. Ты человек, тебе близко сострадание и прочие чувства, которых нелюди зачастую лишены. Доживешь до старости — поймешь, что, в сущности, смысл имеет только сама жизнь. Твоя жизнь, а не чужая. Конечно, тебе мои рассуждения могут показаться жестокими, но пожил бы ты с мое…
— И еще хочешь выглядеть человеком! — искренне возмутился Фарр. — Тебе или мне станет хуже от убытка в несколько монеток, которые вдобавок ты можешь доставать из своего мешка в любом количестве? Кому будет лучше, если маленькие дети останутся голодными? Или тебе все равно?
— Лично мне от этого не хорошо и не плохо, — ответил дэв. — Невозможно помочь всему миру, как нельзя объять необъятное. Я, к примеру, пытаюсь заботиться конкретно о вас — Драйбене, Фейран и Фарре атт-Кадире. На остальных не хватит ни моей силы, ни возможностей мешка. Кстати, этой семье помогли не мы, а Бен-Аххаз, столь жаждущий избавиться от вошьего нашествия. Давай-ка оставим в стороне этот разговор, не способный привести к выяснению истины для твоего народа она одна, для моего другая. Слушай меня. Сейчас мы любым способом разыскиваем верховного мардиба Золотого храма. Как я слышал, он является ближайшим помощником аттали эт-Убаийяда. Передаем ему сверток и говорим: "Это срочное послание для мудрейшего".
— А… а… — удивился Фарр. — Если эту штуку и мое письмо никому не передадут и про него просто забудут? И вообще, что ты выпросил у Драйбена?
— Прошлой ночью между нами случился крайне запоминающийся разговор, ответил Кэрис. — Я заставил нардарца показать мне все недостающие звенья цепочки его приключений. Натворил же он дел, скотина ученая… Потом объясню. Если вот эта вещь, — вельх подбросил в ладони шелковый узелок с округлым тяжелым предметом, скрывающимся под тканью, — окажется в руках эт-Убаийяда, аттали примет нас немедленно. Чтобы послание не потеряли и передали по назначению, я постараюсь воздействовать на мардиба Золотого храма своей силой убеждения. Не беспокойся, никакого волшебства, оскорбляющего Атта-Хаджа. Вам, людям, подобный дар доступен, но вы не умеете его развивать… Что?.. А, мы идем в Золотой храм!
Последние слова вельха относились к десятнику халиттов, который встал на дороге резво идущих в глубь города людей. Халитт подозрительно осмотрел Кэриса, но, естественно, приняв его за саккаремца, вежливо кивнул. Серебристо-белый халат Фарра и без того являлся пропуском в Меддаи — как-никак это город мардибов.
Сегодняшним утром Священная стража полностью перекрыла некоторые кварталы города, не пропуская никого, кроме людей, имевших при себе разрешения, выданные самим аттали. Объяснялось это просто — завтра приезжал не кто-нибудь, а сам шад Даманхур. Повелитель Саккаре-ма прислал из Дангары гонца с известием для Учителя: шад смиренно просит мардибов Меддаи умолять Предвечного в храме-крепости о даровании победы. Халитты не без оснований опасались покушений на шада и аттали. Неизвестно, что взбредет в голову степнякам, озлобленным бегством шада Даманхура прямо у них из-под носа!