Последняя жертва
Шрифт:
Когда я пришла туда, Мэт стоял у стеллажа и выглядывал в окно. Осколки аквариума, замеченного нами ранее, лежали на вымощенном плиткой полу. Доска, которой было заколочено окно, болталась, стекла не было. Комната стояла нараспашку.
— Проверю снаружи, — бросил он через плечо.
Мэт потянулся к стеллажу, готовясь перепрыгнуть через подоконник, и внезапно я услышала шум в непосредственной близости от нас. Обернулась и увидела бросившуюся на меня огромную тень.
23
Она
— Черт возьми! — воскликнул он. — Что это было?
Мне хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Я точно знала, что это было, сразу же поняла, когда ко мне метнулась тень, но продолжала дрожать от испуга.
— Это чертово создание, должно быть, с метр в ширину. Вот дерьмо!
Кто-то должен был прояснить ситуацию. Я высвободилась из его объятий и отступила. Он тут же убрал руки.
— Очень уместные словечки, учитывая, что я дочь архидьякона, — заметила я.
Он промолчал. Казалось, он не мог выговорить ничего, кроме ругательств.
— Это неясыть обыкновенная, — пояснила я. — Самая обычная сова, они часто встречаются в Англии. Обычно они гнездятся на деревьях, но…
Я не закончила — время и место были неподходящими для лекции по орнитологии. К этому моменту я уже пришла в себя, и меня весьма забавляла краска стыда на лице Мэта. Неподалеку опять закричал лебедь.
— Мне кажется, их было двое, — сказал Мэт. — По-видимому, первая и производила тот шум, что мы слышали. Она услышала, что мы ходим наверху, испугалась и разбила аквариум.
«И вытащила гвозди из доски, которой было забито окно», — подумала я, но промолчала. Вероятно, Мэт прав. Сейчас сезон гнездования, и вполне возможно, что в доме две совы. А деревянная доска, возможно, просто прогнила в месте крепления гвоздями. Я не могла утверждать, что сова не способна была, налетев на доску, выбить ее.
Правда заключалась в том, что я была по уши сыта всякими привидениями. Мне необходимо было разумное объяснение всего этого, и я с радостью приняла гипотезу о двух совах. Кроме того, я только что прижималась к мужчине, поэтому мой мыслительный процесс мог несколько затормозиться.
— Скажи мне, — попросил Мэт, вновь обретая способность говорить, — это ты прыгнула ко мне в объятия или я вцепился в тебя?
Надо было уходить. Я уже собиралась выйти из комнаты, когда мой взгляд привлек какой-то предмет в камине. Я подошла ближе.
— Клара, пошли. Думаю, мы достаточно насмотрелись. Давай убираться отсюда.
Я нагнулась. Наплевав на приказ Мэта ничего не трогать, я протянула руку и взяла
— Вот черт! — выругался Мэт.
Я держала в руке змеиную кожу. Змеи, в отличие от людей и других животных, примерно каждые два-три месяца меняют кожу. Змея перестает есть, становится вялой, глаза западают. А потом она выскальзывает из своей кожи, сбрасывая ее, словно ношеную одежду на пол спальни.
— Неужели ужи бывают такими большими? — спросил Мэт.
Я не стала отвечать. По его тону было понятно, что он знает ответ.
— Раньше этого здесь не было, — сказала я.
— Мы просто не заметили.
— Я бы обязательно заметила.
Он спорить не стал.
— Это кожа нашего тайпана?
— Не могу сказать. Возможно, но я не очень хорошо рассмотрела рисунок его кожи. Кроме того…
Он тяжело вздохнул.
— Кроме того что?
— Она больше.
Мы оказались на улице. Какое облегчение — свежий, напоенный ароматами воздух! Используя вместо молотка камень, Мэт прибил обе доски на свои места. После того как он запер ворота на висячий замок, дом Уитчеров вновь превратился в неприступную крепость.
Я взглянула на часы, когда мы шли в сторону поселка, и с удивлением обнаружила, что уже почти полночь. Мы находились в доме дольше, чем я предполагала. Я все еще держала в руке змеиную кожу. Я спросила, могу ли взять ее на пару дней, чтобы показать специалисту, и Мэт нехотя согласился, но при одном условии: ни в коем случае не выпускать ее из виду.
Мы миновали узкую подъездную аллею, ведущую к дому Мэта, — я сообразила, что понятия не имею, как выглядит его дом, — и достигли Бурн-лейн. Мне в нос ударил запах роз старых сортов, навеяв воспоминания о прошлом, о моей маме в ее лучшие годы, о днях, которых не вернуть. Я ощутила непреодолимую потребность побыть одной, поэтому остановилась и повернулась к Мэту.
— Дальше я сама, спасибо. Пожалуйста, не надо…
— У тебя здесь кровь. — Он протянул руку и коснулся моего правого виска.
Я дернулась, как от сильной боли, хотя ощутила лишь пощипывание, когда он притронулся. Он отдернул руку и осмотрел рану. Я увидела у него на пальцах каплю крови. Сова клюнула меня в висок. Еще один шрам. И на неповрежденной половине моего лица! Я почувствовала, что очень устала. Обычно одной царапины от когтей дикой птицы недостаточно, чтобы слезы заструились по моим щекам. По-видимому, слезы блестели в лунном свете, потому что по сузившимся глазам Мэта я поняла: он заметил, что я плачу.