Последствия
Шрифт:
Первая ночь
Заснуть Вячеславу Владимировичу не удавалось. К причинам, созданным окружающей обстановкой, к которой в большей степени относился храп половины сокомнатников, соотносилось и душевно-физические состояние мужчины, нестабильность которого гарантировалась распорядком обычного дня учёного – изобретателя, спавшего столько часов, сколько сможет забрать у его разума измученное тело, и ложившегося спать, когда приглушенный свет настольной лампы не начнёт смыкать веки. А сегодня ещё и ресурсы его организма: некоторые использованные не до
Выработанный за год нестабильный режим не смог забыться даже после полутора недельного существования в строгих рамках следственного изолятора.
Пролежав неизвестное количество часов или минут, невозможное определить по хождению секундной стрелки, во время подсчёта звонких ударов которой, Вячеслава Владимировича сбивали его собственные мысли, и после ответа на все интересующие его мозг в ночной час вопросы, он заново напрягал слух.
«Разрыв в параллельной вселенной чернее этой ночи?» – незаметно скрывшись так же, как и беспричинно появившись, промелькнуло в голове учёного.
Вскоре монотонные удары гипнотически подействовали на сознание Вячеслава Владимировича, начавшего обретение спокойного сна.
Отдалённое сияние подходившего сновидение развеялось ощущением чьего-то присутствия несоразмерно быстро с тем, как долго Вячеслав Владимирович пытался его достичь. В полумраке не замечая того, из-за чьего вмешательства учёному заново предстояла долгая концентрация, он перевернулся к окну, ожидая, пока глаза начнут что-нибудь различать. И как сердце Вячеслава Владимировича ударило в ушах, когда через несколько секунд он увидел перед своим лицом физиономию Клавдия, присевшего на корточки перед кроватью.
– Решили не ходить в проулки,
Без лишних слов тебя к ночной склонить прогулке.
Хоть это участь юных дев, чьё сердце залито любовью.
Наш повод более глубок, ссудить с тобой о нашем поголовье. – спокойными звуками гортани, изуродованными алкогольным опытом, прошептал король, уставившись на Вячеслава Владимировича.
Учёный, в попытках избавиться от галлюцинации, вызванной, как он считал, приездом в место, пропитанное тяжёлой психологической энергетикой, безрезультатно хлопал ресницами, а после, всё ещё удивляясь, но приняв существование человека, сидевшего в темноте, облокотившись на его кровать, не нашёл повода для отказа.
– Куда мы пойдём? – спустив ноги на пол, спросил Вячеслав Владимирович.
– Поспешностью отметиться твоё рвение,
Но в нужный час имей терпение.
Встав и развернувшись лицом к окну, одно из стёкол, как заметил Вячеслав Владимирович перед дневным сном, доходило до пола, возле которого расположилась кровать учёного, король отодвинул раму, как дверь в вагоне-купе. И, выйдя на небольшой балкон, статно обернулся в комнату, предлагая учёному последовать за собой. Проскрипев пружинами матраца, Вячеслав Владимирович бесшумно добрался до назначенного места и прикрыл за собой дверь – окно.
– Я и не знал, что здесь есть балкон. – удивился учёный, отгоняя оставшихся сирен, запутывавших его в мыслях, закрывавших
– Ты из немногих, кто знает о нём.
– Мы будем «гулять» здесь? – рассматривая вид ночного пейзажа, обратился Вячеслав Владимирович к организатору ночного досуга.
– Нет.
Через секунду Клавдий, закутанный в одеяло, что заметил Вячеслав Владимирович и так же захватил своё, перевалился через перила – и выпрямившись на земле, начал отходить от здания. Учёный усомнился в адекватности действий, но предложение, предвещавшее получение оправдывающей риск информации или в безрезультатном случае необычное проведение ночи, выкинуло и его тело с балкона второго этажа.
– Постойте, как мы поднимемся обратно? – стоя перед Клавдием, вспомнив об обратном пути, воскликнул Вячеслав Владимирович.
– Не утруждайте разум пустяками.
Прости, что пренебрегаю твоими снами.
И коль я пригласил тебя,
Забота о возвращении – моя. – дойдя до ясеня, а пока томя Вячеслава Владимировича молчанием, ответил король.
«Ладно, буду просто надеяться, что он это предусмотрел. » – успокаивался, снова не вовремя обдумавший свои действия, Вячеслав Владимирович, туже скручивая вокруг себя одеяло.
– То про него, теперь про нас и про собранье наше.
Ты умный человек и, может быть, узнал,
Что беспричинно многих заточал
Невиданный закон сумрачных начал.
А как живётся нам с такими дураками,
На протяженье многих лет, в словах не отражу.
Скрывавших всё пред нашими очами
Сквозь тернии туч не прослежу.
Даря надежду, ты в конец явился,
На то, как за темой небес,
Горящий шар, без окончания светился.
– Мой король, боюсь, я неправильно понимаю ваши метафоры. – Вячеслав Владимирович определённо не имел понятия, к чему подводит или о чём говорит уже прямо Клавдий.
– Я навсегда в оковах этой клетки,
Из радостей – нескорая кончина.
Глотая каждый день несметные таблетки,
Вгоняю часть себя в бездонную пучину.
И лишь околдованный взором её,
Взывает ко мне моё
Мучительное сострадание,
Подстрекающее к выживанию.
Принятый всеми уклад этой жизни,
Заглушил наши чувства, но ты,
Изменивший течение времени,
Ты снова проложил мосты,
Взбодрил сознание наше.
Не можем снова мы в сереющее
Пустоты дней вернуться.
– Я очень рад, что помог вам, но почему вы мне это говорите здесь, не в комнате?– немея в ногах, от поддувавшего в неприкрытые одеялом части тела ветра, переминаясь на месте, не утерпел Вячеслав Владимирович, но остался в вежливом тоне.
– Готов ли подчиниться нам,
Пред Господом скрепив слова в единой клятве? – запрокинув голову к беззвёздному небу, спросил Клавдий.
«Много перед кем я здесь выставил себя дураком. Пора обзавестись важными друзьями. Новая среда, а значит новые правила, и уж для меня всяко будет лучше, остаться с тем количеством врагов, что есть сейчас и не найти ещё больше.» – улыбнувшись своей расчётливой идеи, подумал Вячеслав Владимирович.