Последствия
Шрифт:
До полдника Вячеслав Владимирович читал. Дверь щёлкнула, к её неожиданности мужчина ещё не привыкнул и вздрогнул. Вошёл студент, заметивший остаточный испуг, отчего мягко улыбнулся. Говорили они меньше, чем во время обеда, не больше десяти минут, и всё о состоянии учёного. Выев манную кашу с комочками, которые, к непонятному многим извращённым вкусом, любил, давил и разламывал, а студент добавил, что сварена она была исключительно для изолированного. Разговор изжился, и молодой человек ушёл, напомнив, что придёт с ужином.
И снова книга,
Приключения высших сил продолжались: уже были ясны цель мотивы и средства. Вячеслав Владимирович, не отвлекаясь открывшейся дверью, решил дочитать главу, пока студент по обыкновению расставляет еду. Читал он недолго и, заметив, что студент придвинул к нему поднос, после чего движения в поле зрения наклонённой головы прекратилось, стушевался, пролистав до начала следующей главы, посчитал десять страниц, закрыл книгу и вопросительно посмотрел на противоположно сидящего.
«Надо был просить «Гамлета». » – разочарованно пронеслось в голове Вячеслава Владимировича.
– Всполошён народ,
Гнилой и мутный в шёпотах и в мыслях,
О смерти Льва и о тебе внимание крадёт.
– Не правда.
– Ах да, тебе наверно доложили.
Не буду править я себя в угоду твоему,
Добавлю лишь, о том, что круг его менее обилен
И уступает моему.
– Зачем ты пришёл?
– Не брезгуй, ешь. – излюбленным приказатель-настойчивым (не дерзким) голосом, ударил на конец реплики Клавдий.
– Нет аппетита.
– Тогда уж ночью попируем —
Надзор за нами снят.
Вячеслав Владимирович в крайности не одобрял высказанных Клавдием несколько ночей назад мыслей, из-за чего сама личность была ему противна, и разговаривать, да и находиться в его непосредственной близи, он не только не хотел, но и немного боялся, но, решив и ему задать въевшийся вопрос, ждал пика развязности.
– Неужели ты пришёл, чтобы посмотреть, как я ем? – настороженного тона мужчина не смягчил.
– Ты
Но ешь, а после нам ответишь.
К тарелке Вячеслав Владимирович не притрагивался, ни разу не посмотрел на её содержимое.
– Тогда зачем?
– Из первых уст узнать о сбывшемся.
– Спроси у студента.
– Из первых уст, из первых.
Забыта часть при повторениях.
– Что? – Вячеслав Владимирович попытался выказать снисхождение вопросом о предмете интересов короля, но сам отвернулся и напрягся, приготавливая наводящие на «воображаемость Интерна» вопросы. А Клавдий не изменил положения чинного воссидания.
– Но первое…
Ах, как же жаль, что вновь предстал ты перед нами.
Надеялись, что ум твой многолетними трудами,
Превозможёт над тем, от чего ты груб.
Увы, ты здесь, эрго – ты глуп.
Вячеслав Владимирович дёрнул головой в сторону собеседника, округлив глаза, в мыслях начав возражение, хотел возразить, но Клавдий не уступил.
– И вот, подробности узнать, как ты,
Которому открылся шанс,
Потерянный за гранью нашей же мечты,
Бесследно канул за один сеанс.
– Ты хочешь сбежать. – на зло повысил голос Вячеслав Владимирович.
– Сейчас уж нет, то раньше.
– А мне помогли. Один из врачей.
Встревоженность с лица Вячеслава Владимировича скаталась в каменную мину.
– И кто, будь так любезен. – ровно попросил Клавдий. Он ни разу не повысил голос и в лице практически не изменился с начала диалога.
– Он назвал себя «интерном». Напомню: со мной ходил на занятия и книжку эту принёс.
– Смеёшься? Фантомы ль чудятся тебе, умоисступлённый?
– Пошутил, пошутил.
«И он не помнит! Может быть и вправду… у меня могут быть проблемы с памятью из-за потери сознания?» – пробежало в голове Вячеслава Владимировича.
– Дак кто? – сурово настаивал Клавдий.
– Никто, никто. Поругались с Сидоровым, там и случай подходящий.
– Да, нет спора;
Безумие сильных требует надзора.
– Под твоим то надзором, они действуют ради «высших целей». Им то в радость, тебе в выгоду. – пришла очередь следующей догадки.
– К чему склоняешь ты?
– Конечно же тебе непонятно. Не ты ли хотел смерти ЛевГена?
– Что рад ей, я не скрою,
Но видит Бог, свою невинность каждому раскрою.
– После того, как я отказался, ты взял и спокойно забыл об этом? Смутно верится.
– Забвению желанное не предавали,
Но в совершившемся участия не принимали.
Не наша в том вина,
Что в коридор он забежал тогда.
Клавдий начал придвигать поднос к себе, но Вячеслав Владимирович с резкостью, позволенной бинтами, отхватил еду и поставил её перед собой и взяв в рот первую ложку молочного супа. Бинты были наложены не с первоначальной жёсткостью, и стягивали только плоть и кости, а не сустав локтя, что не мешало некоторым движениям.