Последствия
Шрифт:
– Конни, я же просил никаких звонков!
Голос из аппарата произнёс извиняющимся тоном:
– Прошу прощения, мистер Роулз. Это ваша личная линия. Я сейчас все улажу.
Тут же звонок прекратился.
Вид улыбающегося Натаниэля произвёл на мужчин разный эффект. Клаусон остался в той же развалившейся позе, только зажёг другую сигарету. Самюэль же наклонился вперёд и обхватил голову руками. Противостоять отцу в присутствии Клаусона не очень хорошая идея, но это необходимо сделать. Вся это чёртова ситуация выходит из-под контроля.
– Трудно сказать, в какой момент начинается любовь.
Намного легче понять, что она уже началась.
Генри Уодсворд Лонгфелло
Голова Тони покоилась на руке, пока он слушал дыхание Клэр и смотрел, как она спит. Последние несколько часов в его голове не стихал внутренний монолог. Ощущать её тепло, вдыхать её запах, желание вкусить её губы… голос любви перекрывал всё.
Клэр плавала где-то в своих сновидениях, пока не пришла в себя, с трудом отличая реальность от фантазии и не понимая своих чувств. Прозрение наступило в осознании того, что она снова в состоянии чувствовать - ведь с тех пор, когда это было в последний раз, прошло так много времени. Сейчас она чувствовала тепло, ей было хорошо и безопасно. Разум девушки пытался убедить её, что это сон, но она помнила свои ощущения до того, как уснула. Клэр спросила себя: реальность ли это.
Её нежная кожа скользила по шёлковым простыням, излучающим тепло. С нерешительностью она медленно открыла глаза и увидела прямо перед собой, настолько близко, что можно было коснуться, твёрдую широкую грудь Тони. И снова возникли вопросы. Он действительно здесь? Обычно он исчезал из её постели до того, как она просыпалась. Почему он всё ещё здесь?
Теперь, когда Клэр перевернулась на спину и увидела красиво декорированный потолок, то изумилась: «Здесь – это где? Это не моя комната».
Её поприветствовал глубокий хриплый голос:
– Доброе утро, Клэр.
Его улыбка, в которой светились обожание и любовь, выдавала с головой победителя во внутреннем монологе. Мужчина наклонился и поцеловал девушку в макушку.
– Доброе утро. Что ты до сих пор делаешь в кровати?
– В комнате было достаточно темно.
– Или ещё слишком рано? Здесь так темно.
Но в глазах, с нежностью глядящих на нее, больше не было тьмы.
– Я наблюдал за тем, как ты спишь.
Рука Тони скользнула за её спину, уложив её голову к себе на плечо. Его запах опьянял. В мгновение ока его твёрдое сильное плечо превратилось в прекрасную подушку, в то время как его рука трепетно обнимала её тёплое тело.
– И зачем тебе понадобилось наблюдать за мной? Мне нужно сходить в душ - я, наверно, ужасно выгляжу.
Она уткнулась лицом ему в грудь, позволив волоскам на его груди щекотать щёки. Клэр глубоко вздохнула. Взяв её за подбородок, Тони повернул её лицо к своему и нежно поцеловал в губы.
– Я наблюдал за тобой, потому что ты красивая. Твои черты лица идеальны.
Клэр
– Пожалуйста, не отворачивайся. Я сейчас вижу тебя и думаю о том, как выглядело твоё лицо после того, что я сделал с тобой. Я не собираюсь ворошить прошлое, но хочу, чтобы ты знала, как сильно я сожалею об этом. Я думаю о том, какая ты удивительная. Ты через многое прошла. Я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось.
Она не смогла сдержать слёз, которые побежали вниз по щекам. Клэр уже хотела было спрятать лицо, но Тони твёрдо удерживал её за подбородок.
– Тони, я рада, что ты сожалеешь. Мне тоже очень жаль.
– Он убрал руки от её лица, но она продолжала смотреть на него и говорить: - Я сожалею по поводу Мередит. Я, правда, ничего ей не говорила. Она первой меня узнала. Как и говорилось в статье, мы были сёстрами по студенческой общине. Я и не подозревала, что она журналистка. Она спросила, можно ли ей присоединиться ко мне. Я не хотела этого, потому что сразу вспомнила о твоих правилах, а потом подумала о правилах приличия и решила, что ответить ей отказом было бы грубостью. Мне жаль, что я приняла неправильное решение.
Тони опрокинул Клэр на спину и прижался к её обнажённой груди. Взглянув на его лицо, она увидела, что его глаза слегка потемнели. Черты лица были как у модели: широкие скулы и сильная линия подбородка. Казалось целую вечность мужчина вглядывался в неё, пока, наконец, не заговорил:
– Не могу обещать, что никогда не буду испытывать огорчение. Наоборот я могу пообещать, что буду его испытывать. Однако я обещаю тебе, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы никогда больше не причинить тебе боли. Но мне необходимо, чтобы ты кое-что сделала.
Она предполагала, что это кое-что включает в себя благодарность с её стороны, и не возражала.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Чтобы ты дала мне обещание.
Клэр удивлённо вскинула брови, как будто просила его продолжить свою мысль.
– Обещание, что приложишь все усилия, чтобы следовать моим правилам, что ты сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы не давать мне повода снова причинить тебе боль.
– Тони, я обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты гордился мной. И я принимаю твои извинения. Тебе не нужно больше оправдываться.
Проследив за сменой выражений его лица, она прочитала в них смесь эмоций: благодарность, обожание, облегчение.
– Я уже говорил тебе, какая ты удивительная? Я раз пятьдесят просматривал то видео, на котором доктор Леонард беседовал с тобой. Тебе было так больно. Боже, даже вода причиняла тебе боль. И, тем не менее, ты была идеальна и вызывала у меня гордость. Я вновь и вновь прослушивал твои ответы. Я понимал беспокойство доктора. Наша история не так уж убедительна. Но когда ты лежала на полу, я так переживал за тебя, мне не удавалось привести тебя в чувства. Нужно было оказать тебе медицинскую помощь. Меня так расстроило то, что ты совершила. И чем дольше той ночью я ждал твоего возвращения домой, тем более обманутым себя чувствовал. Я потерял контроль.