Последыш IV
Шрифт:
– Дед Ингвар сказал, что это мое наследство, - спокойно объяснил свою позицию Бармин.
Встречался с прадедом? – как-то буднично поинтересовалась богиня, которую, судя по всему, желание Ингвара ничуть не удивило.
«Заранее знала?»
– Вар обещала мне подарок, - сказал он вслух. – Пообещала отдариться за то, что буду хорошо относиться к Ульрике Катерине. Я свое слово сдержал, она ответила тем же.
Надо же, - уже откровенно хмыкнула Богиня, - какая добрая!
– Кто я такой, чтобы обсуждать деяния богов?
Хороший мальчик, разумный…
– Я стараюсь, - коротко ответил на замечание Марены Ингвар.
Ладно. Владей! Какой из них ты хочешь открыть? – спросила тогда богоиня.
– Что значит, какой? – не понял Бармин. – Я прошу открыть «спуд».
Их четыре, - объяснила непонятку Марена.
– Как четыре? –
Смотри! – предложила богиня, и перед Барминым возникла парящая в воздухе деревянная полка, на которой в ряд были расставлены четыре сундучка. Размер у них был одинаковый, но они отличались друг от друга возрастом, - это как-то угадывалось само по себе, - и отделкой. Первый слева был старше других, инкрустирован моржовой костью и украшен потемневшими от времени золотыми зверями и птицами, но не реальными, а пришедшими прямиком из легенд и преданий седой старины: виверна и птица сирин, левиафан и Фафнир, и множество других зверей, которых Бармин не смог опознать.
Тринадцатый век, - прокомментировала богиня, явно знавшая, на что смотрит сейчас Ингвар. – «Спуд» Магни Менгдена. Между прочим, самый большой из всех. Если откроешь, подрастешь сразу до двадцать шестого ранга.
– Ты знаешь мой ранг? – удивился Бармин.
Двадцать второй.
– Почему же ты мне ничего об этом не сказала? – поинтересовался Ингвар, давно подозревавший, что Марена себе на уме, и никогда не говорит ему всей правды.
Ты не спрашивал, - последовал короткий ответ.
– Про «спуды» я тебя тоже не спрашивал, - кивнул Ингвар, - и никогда не спросил бы, ведь я про них просто не знал.
Теперь знаешь, - сказала богиня и явно хотела уже перейти к следующим сундучкам. Однако, Бармин твердо решил открыть именно тот «спуд», про который рассказал ему дед.
Он твой! – прочтя его мысли, согласилась богиня. – Владей!
Бармин не взялся бы объяснить словами, что именно он почувствовал в этот момент, но по ощущениям его, словно бы вывернули наизнанку, а затем перекрутили раз двадцать в стиральной машине, да не пустой, а до упора заполненной горячей водой и мыльной пеной. После чего у него взяло едва ли не сорок минут отдышаться и более или менее прийти в себя. Про время он узнал только благодаря часам, и ничего вспомнить об этом кратком отрезке своей жизни толком не мог.
Двадцать пятый ранг, - констатировала так и не появившаяся в алтарном зале Марена. – И «Шесть Первых Умений» в придачу.
– Шесть умений? – переспросил Бармин.
Прочтешь в книге рода, - остановила его богиня. – А сейчас мне пора уходить…
Сказала и ушла. Бармин как-то сразу почувствовал, что алтарный зал опустел, и кроме него здесь больше никого нет. Марина откликнулась на его зов, пришла и выполнила его просьбу. Остальное предстояло сделать самому, и прежде всего, Ингвару следовало посмотреть на тайную сокровищницу, спрятанную неподалеку от тайного алтаря богини. Проход туда, к слову сказать, открылся в противоположной от входа в алтарный зал стене. Узкий и низкий, он вел куда-то в молочную белизну, заливавшую пространство прямо за ним. Это явно был какой-то магический эффект, но, кажется, Бармин о таком даже не слышал. Впрочем, он пребывал в этом мире и в этом теле всего лишь немногим меньше года и не успел приобрести всех знаний, необходимых колдуну и владетельному графу. Хотя теперь его, наверное, следовало называть князем, но Ингвар к этому титулу еще не привык, ему и графский-то все еще «жал в плечах и давил на голову».
Он обогнул алтарный камень, с которого как-то нечувствительно исчезли и тушка зверька, и горстка серебра, пересек зал и, не чувствуя опасности, прошел через узкий проход. При его росте и габаритах сделать это оказалось совсем непросто, но он справился. А за проходом и пеленой молочного сияния нашлась еще одна пещера. Этот зал был меньше Алтарного, но, как и тот, поражал отсутствием пыли и влажности, и к тому же был освещен. Стены, пол и потолок слабо светились, но, по совокупности, этого желтоватого свечения вполне хватало для того, чтобы читать или писать. Впрочем, писать Бармин не собирался, а вот почитать хотел, поскольку ради той единственной книги, что лежала на пюпитре из темного дерева, он сегодня сюда и пришел. Однако, прежде чем обратиться к «Родовой книге Менгденов», Ингвар решил рассмотреть другие находящиеся в пещере вещи, и, следует сказать, здесь было на что посмотреть. На длинных деревянных полках, закрепленных прямо на грубо обработанной каменной стене, лежало и стояло довольно много предметов, буквально притягивающих к себе внимание Бармина. Но не только. Магия этого места была такова, что стоило взгляду остановиться на чем-нибудь определенном, как ты тут же узнавал, что это такое и отчего оказалось именно в этой тайной сокровищнице:
Секира Ретвина - сына богини Марены и Бера Менгдена, корона принцессы Ведис дочери Сигурда, правившего графством в XV веке, и меч ее мужа Кальва по прозвищу Ворон Тюра… Оружие, женские и мужские украшения, латная перчатка Гейры Менгден по прозвищу Богиня копья, - она была регентом при своем малолетнем сыне Ингваре, - и предметы обихода такие, как зеркало в серебряной оправе, золотой кубок или стальной веер. Все эти вещи были очень старыми, а то и вовсе древними, но всех объединяло одно – все они являлись довольно сильными артефактами. А книга… Что ж, книга оказалась не только большой, - ин-кварто[2], - но и толстой, хотя текста в ней было гораздо меньше, чем в современной книге того же формата: слишком толстые страницы из настоящего пергамента, слишком широкие поля и слишком много рисунков, гравюр и всяческих виньеток. И все-таки прочесть весь текст и понять его смысл за один раз Бармину не удалось. Однако за четыре часа работы он успел узнать много интересного и, в частности, то, что такое «Шесть Первых Умений». Оказалось, это то, что считалось базовым набором «колдовских техник», которыми, по мнению людей, живших больше тысячи лет назад, - дело происходило еще в древней Свее, - должен владеть настоящий стихийный маг. Со временем, предкам Ингвара удалось создать так называемое «общее знание» - знание, передаваемое в готовом виде из поколения в поколение, то есть, от отца к сыну или вот так, как случилось с Барминым, через «спуд» большой емкости.
В принципе, Ингвар уже знал, что при всех сущностных отличиях стихийного колдовства от классической магии, магия всегда остается магией, то есть является некой особой энергией или даже субстанцией, наподобие несуществующего на самом деле эфира[3], и одновременно - врожденной способностью, которую можно и нужно развивать. Точно так же, как пища перерабатывается человеческим организмом в энергию, энергия, поступающая из внутренних и внешних источников, преобразуется в магию. В этом, собственно, и заключается Дар мага. Таким образом, Одаренный – это человек, который способен генерировать магию, накапливать ее в своем организме и манипулировать ею с помощью различных техник, будь то вербальные формулы и жестовое кастование, если иметь в виду классическую магию, или, как в случае стихийной магии, волевое управление потоками Силы. Некоторые ученые, впрочем, утверждают, что магия существует и вне человеческого тела. Что ее, пусть и в малых дозах, генерируют все живые организмы, и что она растворена в воздухе и воде, в земле и камне. Есть и такие ученые маги, кто идет еще дальше, утверждая, что, являясь особым видом энергии, магия легко «прилипает» к другим энергетическим потокам, и поэтому ее так много в грозовых облаках и молниях, в штормовом ветре и в колебаниях грунта во время землетрясений, в вулканической магме и в океанических волнах, обрушивающихся на берег.
Итак, чтобы стать магом, нужно им родиться. В обычном случае, Дар открывается в возрастном интервале от 3 до 12 лет. И закономерность тут проста: чем раньше обнаруживается Дар, тем сильнее со временем будет маг. Впрочем, есть еще один важный показатель: скорость обучения. Маги с большим потенциалом быстрее овладевают различными техниками и, следовательно, быстрее прогрессируют. Но, если классическая магия – это, грубо говоря, Освоенная Земля, стихийное колдовство – настоящая Терра Инкогнита. И объясняется это, прежде всего, тем, что колдунов едва ли не на три порядка меньше, чем классических магов: где-то 1-2 колдуна на 700-900 магов. Редкий Дар, мало изученный и, по большому счету, непонятный. И вот еще что: владеют им преимущественно представители по-настоящему древних родов и эльфийские маги. Однако внутри семей, отмеченных наличием именно этого Дара, со временем, - а это, между прочим, долгие века, - возникли техники обучения подрастающего поколения. Разумеется, они сильно отличались, - не могли не отличаться, - от принципов и методов, используемых для обучения «классических» магов. Вот в рамках этой древней традиции, тщательно скрытой от глаз общественности и имеющей черты родовой тайны и семейных секретов мастерства, и возникли в давние времена способы передачи «Общего знания». Обычно это делал старший родственник, передававший наследнику «из рук в руки», - и, разумеется, только после инициации Дара, - «пакет», содержащий «Шесть Первых Умений». Причем, Первыми они были назначены не только потому что три из них были очевидно базовыми техниками, а потому что все шесть относительно легко поддавались «свертыванию» и «развертыванию». То есть, путем прямой передачи научить кого-то другим техникам и приемам не удавалось, а эти шесть – без проблем.
Все это Бармин узнал из «Родовой книги Менгденов». Там, вообще, много чего было написано о всяком и разном, и вот что ценно – это было именно систематическое описание стихийной магии. Все другие записи, с которыми в тайных архивах рода успел уже ознакомиться Ингвар, были сродни заметкам профессионального физика, которому нет надобности объяснять базовые понятия и прочее все в том же духе. Многое из этого Бармин все-таки понимал, но только потому что и сам уже в той или иной степени владел этим типом колдовства. Однако, как теперь выяснилось, многое из этого он понимал неверно и использовал неправильно, а значит, и неэффективно, поскольку попросту не имел систематического образования. Теперь же, по прочтении первой части содержащегося в книге текста, он стал понимать многие вещи совсем не так, как прежде. Новое знание расширяло перспективу и давало Бармину инструменты для продвижения вперед. Но это же знание заставило его снова вернуться к своей собственной истории и посмотреть на нее, если и не новыми глазами, то уж точно под другим углом зрения.