Послесвечение

Монро Мария

— Я сначала постучала.

— И раз я не ответил, ты решила, что будет нормально вломиться? — Крид оценил ее. Бодрствующей она была еще красивее, чем спящей. Вернее, без сознания, если быть точным. При каждом движении ее волосы вились вокруг лица. Глаза воровки были великолепными и светло-зелеными, словно свет, прошедший через бутылку «Хейнекен».

«Мне нахрен впору писать стихи», — подумал Крид, и уголок его губ приподнялся в полуулыбке.

— Не смешно. Развяжи меня! — от злости щеки девушки окрасил румянец.

— Не

думаю, что в твоем положении уместно выдвигать требования, — Крид спокойно смотрел на нее.

— Пожалуйста? Если развяжешь меня, я уйду. Прости, что вломилась. Я не знала, что здесь кто-то есть. Я не вернусь.

Не успел он ответить, как у парадной двери разбилось оконное стекло. Осмотрев улицу, Крид ощутил всплеск адреналина. Вскоре стало видно енота, раскапывавшего кучу мусора и разбрасывавшего банки. Чертов енот. Средь бела дня. Мир действительно катился в тартарары.

Крид с облегчением засунул револьвер за пояс и снова повернулся к своей гостье.

Она вскочила с дивана — каким-то образом развязав шпагат — и бросилась к парадной двери.

Крид поймал ее сзади и обхватил обеими руками.

— Нет уж, милая, — прошипел он ей на ухо. — Прежде чем уйти, ты расскажешь мне, что искала в моем гараже.

— Я так не думаю, — ответила девчонка, извиваясь в попытках освободиться.

Крид попытался сдавить ее, но она откинулась назад и каблуком сапога ударила его по коленной чашечке. От острой боли он выругался и непроизвольно ослабил хватку.

Воровка извернулась, и хоть Крид крепко держал ее, отстранилась достаточно, чтобы высвободить руку. Когда он заметил нож, было уже слишком поздно, и на его бицепсе остался глубокий порез.

Выругавшись, Крид отпустил девчонку и в изумлении схватился за предплечье. Между его пальцев засочилась кровь.

— Какого хрена?

Девушка возле парадной двери приняла стойку, готовая снова напасть. Более того, она будто ждала боя, и Крид увидел в ней силу. Пускай он возвышался над воровкой и был почти в два раза крупнее нее, она явно умела постоять за себя. Крид потянулся к ремню за отобранным у нее револьвером.

— Это ищешь? — она вытащила револьвер из своей кобуры. Во время борьбы девчонка умудрилась не только ранить Крида, но и вернуть свое оружие.

— Убирайся. Нахрен. Из моего. Дома, — из-за нахлынувшего головокружения он буквально рухнул в кресло.

— Ладно, — ее голос дрогнул, словно она была не настолько уверена в себе, как хотела казаться. — Слушай, прости, что поранила тебя. Я испугалась.

— Уходи.

— У тебя идет кровь, — она сделала несколько шагов к нему.

Крид мельком глянул на свою руку, где на локтевом сгибе скапливалась кровь.

— Выметайся. Сейчас же, — прошипел он.

— Прости, — напоследок сказала воровка и выскочила за дверь.

Он наблюдал, как она побежала по улице, держась ближе к машинам, пока не завернула за угол. Кем, черт возьми, она была?

Крид почти поверил, что попытка ограбления была исключительно плодом его воображения. Вот только рана на руке и кровь, пропитавшая футболку, были очень даже реальны.

Крид чувствовал себе дерьмово. Ослабел от болезни. Пошатывался от недоедания. Но он заставил себя встать и отправиться на поиски аптечки.

***

Промыв рану, Крид прикрыл ее марлей и перевязал. Стоило наложить швы, и он мог бы, но ему банально не хватило сил. В данный момент ему нужнее были вода и отдых. На всякий случай Крид проглотил «Адвил»⁵ и, откинувшись на спинку кресла, вновь принялся наблюдать за двором.

Поначалу он решил, что галлюцинирует. Снова эта рыжая. Шла к дому с рюкзаком на спине. На сей раз она надела бейсболку и продернула хвост в отверстие позади кепки. Девчонка напоминала студентку, проснувшуюся поздно утром после вечеринки, и снова у Крида дрогнуло в паху. Очевидно, член понятия не имел, что на дворе апокалипсис. Но в отличие от студенток, она пригибалась и пряталась за брошенными автомобилями, перебегая от одного к другому.

Девушка два раза несмело постучала в дверь.

— Чего ты хочешь? — проворчал Крид.

— Гм, я кое-что принесла.

— И что же за херню ты притащила? — он был не в настроении играть.

— Кое-что для твоей руки. Потому что я тебя ранила.

— Я уже сам о себе позаботился.

— Просто впусти меня. Пожалуйста? Мне не нравится стоять на пороге. Здесь опасно.

Скорее всего, действительно опасно, и Крид неохотно открыл дверь, пропуская незваную гостью в дом.

— Сядь, — велела она, указывая на пол перед журнальным столиком.

— Стоп. Что-что? Ты явилась в мой дом и отдаешь приказы?

— Если хочешь моей помощи, будешь слушаться, — сняв кепку, девушка бросила ее на диван и поставила рюкзак на пол. Она вытащила аптечку, похоже, полностью укомплектованную. И положила на стол гипотермический пакет.

— Для чего он? — спросил Крид.

— Для моего лица, — ответила она, выгнув брови и одарив его долгим взглядом. — Меня ударили. У меня фонарь под глазом.

— Точно. Прошу прощения, милая, — пробормотал Крид и сел, привалившись спиной к журнальному столику.

— Не называй меня так.

— Как? Милой? — значит, ей не нравились ласковые обращения. Поэтому он решил использовать их как можно чаще.

— Я не милая.

— Даже не знаю, — он растягивал слова, только чтобы позлить ее. — Я ударил тебя и связал, но ты вернулась и принесла аптечку. Это очень мило.

— Я пришла, только чтобы отомстить, — пробормотала она, раскладывая на столе медикаменты. — Давай посмотрим, будешь ли ты считать меня милой, когда я зашью твою рану.

— Думаешь, я не вытерплю небольшую боль?