Послушная дочь
Шрифт:
Она прошлась по комнате, любуясь коллекцией абстрактных рисунков, пробежала глазами по книгам на полках. Все предметы были точно на своем месте, не было ничего случайного, беспорядочного. Рядом с аудиоцентром она увидела огромную коллекцию компакт-дисков. Целую полку занимали оперы. Оперы? Джетро? Ничего себе!
Силия рассматривала диски. Они совершенно не соответствовали ее мнению о нем. Джетро ласкал ее с таким глубоким чувством, так хотел доставить ей удовольствие — или ей казалось по неопытности? — а потом обращался с ней так, словно между ними ничего не было. Что-то вроде краника любви и нежности: хочет — включил, хочет — выключил.
Собственное тело предавало ее. Теперь, когда он показал ей, как прекрасна и совершенна может быть близость, один взгляд Джетро неистово ее волновал. Нет, это всего лишь физиология, подумала Силия. Никакого глубокого чувства тут нет, одни мгновенные эмоции с обеих сторон. Гормоны, химические процессы в организме. Вожделение. Что угодно, только не любовь.
Она подошла к высокому окну, оно выходило на реку Гудзон. Буксир тащил баржу под мост. Силия вспомнила, что Джетро оставил телефон, по которому его можно отыскать. Значит, у него в самом деле могла быть деловая встреча. Интересно, он уже позвонил любовнице? Предупредил, что приехал с женой?
«Прекрати, — одернула она себя. — У тебя воспаленное воображение. Никаких доказательств существования этой любовницы у тебя нет. Иди лучше пробегись. Пройдись по магазинам. Посмотри на город, в конце концов. Не сиди тут и не мучай себя».
Силия нашла в сумке спортивный костюм. Было еще вполне светло. Так, сначала пробежка в Центральном парке, потом магазины. Чем угодно занять голову, чтобы не думать.
Она бегала около часа, дыша выхлопными газами, уворачиваясь от прохожих, оглушенная сигналами автомобилей. Потом вернулась в квартиру, приняла душ, переоделась и пошла в сторону Пятой авеню. Вскоре она нашла роскошное платье из переливчатой тафты полночно-синего цвета. Великолепно для папиного вечера. Потом купила книгу о пилотировании самолета на небольшой высоте и журнал «Лыжи».
Около половины седьмого Силия вернулась в квартиру. Джетро не было. Посланий на автоответчике тоже. Сначала она пыталась читать, потом рассматривала абстрактные рисунки, гадая, как Джетро понимает их, какое значение имеет для него та или иная деталь. Очень быстро стало понятно, что она даже приблизительно не может найти ответ ни на один вопрос. Ведь Джетро никогда не говорил о себе, о своих друзьях, о родителях, никогда не рассказывал, как он растил Линди. Мать бросила их совсем маленькими, оставив на попечение пьющего отца. Наверное, это сделало его тем замкнутым человеком, которого знала Силия. Она тяжело вздохнула. Джетро для нее был загадкой, но его тело восхищало и притягивало.
Стоя у высокого окна, она водила пальцем по холодным изгибам ближайшей скульптуры. Без четверти восемь. Он опаздывает на сорок пять минут. Силия решительно вышла из комнаты и толкнула дверь в спальню.
Изо всех сил стараясь не обращать внимания на постель, она открывала ящики комода и дверцы шкафа. Там были разные детали костюмов, одежда, другие вещи, но ничего женского ей не попадалось. В ванной не было дорогого душистого мыла и забытого в укромных уголках белья.
«Я должна презирать себя за это, — думала Силия. — Ревнивая жена шпионит за собственным мужем! Я не в силах вынести даже мысль о том, что у него может быть другая. Где его носит? Почему он опаздывает? »
Джетро получил от этой встречи то, что хотел. Переговоры оказались труднейшими. Пришлось проявить недюжинное упорство, пустить в ход весь накопленный опыт и знания. Он добился своего. Правда, была одна ложка дегтя — большую часть следующей недели придется провести в Австралии и Сингапуре.
Садясь в лимузин, он взглянул на часы. Пять минут восьмого. «Черт, — подумал он, — я же сказал Силии, что вернусь к семи».
— Генри, я опаздываю, — сказал он шоферу. — Ты можешь ехать быстрее?
— Попробую, сэр. Движение очень оживленное. Все-таки час пик.
Силии звонить бесполезно. Поздно предупреждать о задержке — он уже опоздал. Джетро стал просматривать глянцевый журнал о недвижимости, подыскивая дома, которые могли бы ей понравиться. Внимание никак не задерживалось на картинках. Джетро барабанил пальцами по колену, размышляя, не позвонить ли все-таки Силии. Да нет, глупо, они всего в двух кварталах от дома. Незачем звонить.
Джетро, это невероятно. Только что тебе удалось заключить сложнейшую за последние три года сделку, и в то же время ты не можешь принять элементарное решение: позвонить ли жене.
Своей жене. Он все еще не мог привыкнуть к этим словам. Не знал, что они на самом деле значат для него. Утром Джетро не собирался заниматься с ней любовью, это не входило в его планы. План был — выждать, пока она не сделает первое движение навстречу.
Ему самому не нравилось то подчеркнутое расстояние между ними, которое он так тщательно соблюдал в вермонтском домике. Это было совсем не так просто, как кажется. Далеко не так. Он чуть с ума не сошел, прожив эти дни в двух шагах от Силии и не смея тронуть ее хоть пальцем.
Зачем он это сделал? Хотел показать ей, кто хозяин положения? Или себе доказать, что его знаменитый самоконтроль не зависит от ее присутствия? Или — что гораздо вероятнее — хотел предоставить выбор ей самой? Хотел твердо знать, что не будет выглядеть в ее глазах так же, как Дэррил?
Какие бы цели он ни преследовал, этим утром его план был загублен безвозвратно. Один вид плачущей Силии на чердачном полу разбил ему сердце.
Сердце. Значит, у него есть сердце, которое хотя бы на несколько минут принадлежало ей. Сначала он хотел только успокоить, утешить ее. Никаких других мыслей не было, когда он обнимал Силию, сажал на колени. Желание пришло позже, потом — когда она подняла на него глаза и улыбнулась... «Я хочу любить тебя», — сказал ее взгляд. И тогда все случилось.
Она была девственницей. Не было никакого другого мужчины. Он до сих пор не мог прийти в себя от этого открытия. Она доверилась ему — так, как никому не доверялась. Этот дар стоил больше самого редкого желтого бриллианта.
— Приехали, сэр, — Генри открыл дверцу машины.
— Спасибо, — пробормотал он и опрометью бросился к подъезду. Даже не заметил, как пробежал мимо лифта, ждать он просто не мог. Лихорадочно расправившись с замком, крикнул: — Силия?
Она вышла из спальни с застывшим лицом. На ней было короткое черное платье, великолепное изысканной простотой линий, волосы обрамляли лицо живой волнующейся рамкой. Как всегда, ее красота поражала, заставала врасплох. Как неожиданный удар.