Посмертные записки Пиквикского клуба
Шрифт:
Жирный парень привстал, открыл глаза, проглотил огромный кусок пирога, который жевал в тот момент, когда заснул, и не спеша исполнил приказание своего хозяина: собрал тарелки и уложил их в корзинку, пожирая глазами остатки пиршества. Была подана и распита еще одна бутылка; опять привязали корзину, жирный парень занял свое место на козлах, очки и подзорная труба снова были извлечены. Тем временем маневры возобновились. Свист, стрельба, испуг леди, а затем, ко всеобщему удовольствию, была взорвана и мина. Когда дым от взрыва рассеялся, войска и зрители последовали этому примеру и тоже рассеялись.
Не забудьте, – сказал пожилой джентльмен, пожимая руку мистеру Пиквику и заканчивая разговор, начатый во время заключительной стадии маневров, завтра вы у нас в гостях.
– Непременно, – ответил мистер Пиквик.
– Адрес у вас есть?
– Менор Фарм, Дингли Делл [29] , – отозвался мистер Пиквик, заглянув в записную книжку.
– Правильно, – подтвердил старый джентльмен. – И помните, я вас отпущу не раньше чем через неделю и позабочусь о том, чтобы вы увидели все достойное внимания. Если вас интересует деревенская жизнь, пожалуйте ко мне, и я дам вам ее в изобилии. Джо! – Несносный мальчишка: он опять заснул! Джо, помоги Тому заложить лошадей!
29
Менор Фари, Дингли Делл – измышленные Диккенсом названия поместья (первое название) и городского поселка (второе); в литературе о Диккенсе можно найти множество догадок о том, какую реальную помещичью усадьбу Диккенс избрал для прославленного описания святок н приключений мистера Пиквика в английском поместье, но единого мнения у диккенсоведов нет.
Лошадей впрягли, кучер влез на козлы, жирный парень поместился рядом с ним, распрощались, и экипаж отъехал. Когда пиквикисты в последний раз оглянулись, заходящее солнце бросало яркий отблеск на лица сидевших в экипаже и освещало фигуру жирного парня. Голова его поникла на грудь, он спал сладким сном.
ГЛАВА V,
краткая, повествующая, между прочим, о том, как мистер Пиквик вызвался править, а мистер Уинкль – ехать верхом, и что из этого получилось
Ясным и чистым было небо, благоуханным – воздух, и все вокруг являлось во всей своей красе, когда мистер Пиквик облокотился о перила Рочестерского моста, созерцая природу и дожидаясь завтрака. Пейзаж в самом деле мог очаровать и менее созерцательную душу, чем та, перед которой он расстилался.
Слева от наблюдателя находилась полуразрушенная стена, во многих местах пробитая и кое-где грузно нависавшая над узким берегом. Водоросли длинной бахромой повисли на зазубренных и острых камнях, трепеща при малейшем дуновении ветра, и зеленый плющ горестно о6вился вокруг темных и разрушенных бойниц. За стеной вставал древний замок – башни его были без кровли, а массивные стены грозили рухнуть, но он горделиво возвещал нам о былой силе и мощи, когда лет семьсот назад он оглашался бряцанием оружия и шумом празднеств и оргий. По обеим сторонам тянулись, уходя вдаль, берега Медуэй, покрытые нивами и пастбищами, виднелись ветряные мельницы, церкви, и эта красочная панорама казалась еще прекраснее от изменчивых теней, которые быстро пробегали по ней, когда легкие и расплывчатые облачка таяли в лучах утреннего солнца. Река, отражая чистую синеву неба, сверкала и искрилась, бесшумно струясь, и с ясным прозрачным журчанием погружались в воду весла рыбаков, когда тяжелые, но живописные лодки медленно скользили вниз по течению.
От приятных грез, навеянных раскинувшимся перед ним пейзажем, мистера Пиквика пробудил глубокий вздох и прикосновение к плечу. Он оглянулся: возле него стоял мрачный субъект.
– Созерцаете картину природы? – осведомился мрачный субъект.
– Да, – сказал мистер Пиквик.
– И поздравляете себя с тем, что так рано встали?
Мистер Пиквик кивнул в знак согласия.
– Ах, следовало бы вставать пораньше, чтобы видеть солнце во всем его великолепии, ибо редко сияет оно так ослепительно в течение целого дня. Утро дня и утро жизни слишком сходны.
– Вы правы, сэр, – согласился мистер Пиквик.
– Говорят: «Утро слишком прекрасно, чтобы длиться», – Продолжал мрачный субъект. – То же самое можно сказать и о повседневном нашем существовании. Боже! Чего бы я не сделал, чтобы вернуть дни детства или забыть о них навеки!
– Вы пережили много горя, сэр, – сочувственно заметил мистер Пиквик.
– Да, – поспешно подтвердил мрачный субъект. Да, я пережил больше, чем могут себе представить те, кто видит меня теперь.
На секунду он умолк, потом отрывисто спросил:
– Не мелькала ли у вас мысль в такое утро, как сегодня, что было бы блаженством и счастьем броситься в воду и утонуть?
– Помилуй бог, нет! – ответил мистер Пиквик, отступая от перил, ибо у него возникло опасение, как бы мрачный субъект, эксперимента ради, не столкнул его вниз.
– А я часто об этом думал, – продолжал мрачный субъект, не заметив его движения. – Тихая прохладная вода как будто сулит мне отдых и покой. Прыжок, плеск, недолгая борьба, взбаламученные волны постепенно уступают место легкой ряби, вы погребены в водяной могиле, и вместе с вами погребены ваши горести и несчастья.
Ввалившиеся глаза мрачного субъекта ярко вспыхнули, но минутное возбуждение быстро угасло, он спокойно отвернулся и сказал:
– Довольно об этом. Мне бы хотелось обсудить с вами другой предмет. В тот вечер вы мне предложили прочесть рукопись и внимательно слушали чтение.
– Совершенно верно, – подтвердил мистер Пиквик, – и я несомненно полагал...
– Мнения меня не интересуют, – перебил мрачный субъект, – и я в них не нуждаюсь. Вы путешествуете для собственного удовольствия и обогащения знаниями. Что вы скажете, если я вам пришлю занятную рукопись – заметьте, занятной я ее называю не потому, что она ужасна или невероятна, нет, она занятна как романтическая страница подлинной жизни. Не огласите ли вы ее в клубе, о котором столь часто говорите?
– Конечно, если вы желаете, – ответил мистер Пиквик, – и она будет занесена в протоколы.
– Вы ее получите, – заявил мрачный субъект. – Ваш адрес? – И, узнав от мистера Пиквика предполагаемый маршрут, он старательно занес его в свою засаленную записную книжку, затем, отклонив настойчивое приглашение мистера Пиквика позавтракать вместе, расстался с ним у двери гостиницы и медленно побрел прочь.
Спутники мистера Пиквика поджидали его к завтраку, который был уже готов, и все блюда заманчиво расставлены. Уселись за стол, а засим поджаренная ветчина, яйца, чай, кофе и всякая всячина начали исчезать с быстротой, свидетельствовавшей как о превосходном качестве продуктов, так и о прекрасном аппетите всей компании.
– Ну-с, поговорим о Менор Фарм, – сказал мистер Пиквик. – Как мы туда поедем?
– Не посоветоваться ли нам со слугою? – предложил мистер Тапмен, после чего слуга был призван.
– Дингли Делл, джентльмены?.. Пятнадцать миль, джентльмены... по проселочной дороге... Дорожную коляску, сэр?
– В дорожной коляске могут поместиться только двое, – возразил мистер Пиквик.
– Совершенно верно, сэр, прошу прощенья, сэр. Прекрасный четырехколесный экипаж, сэр, сиденье сзади для двух, одно место впереди для джентльмена, который правит. Ах, прошу прощенья, сэр, – экипаж трехместный.