Посмотри и вернись
Шрифт:
И однажды она не выдержала. Бросила ребенка в бараке, пошла в храм. Там дождалась, когда выйдет М., подошла к нему и со смехом стала показывать пальцем на его крест и спрашивать, легко ли ему его нести. М. попробовал отстраниться от нее, в этом миг Надежда, словно в беспамятстве, закричала:
– Крест, который ты мне навязал, раздавил меня! Кто ответит за это? Ты покаешься, и Бог тебя простит, а моя жизнь так и останется загубленной. Где любовь, про которую ты говорил, и знаешь ли ты ее сам?
Эти слова отчаяния, которые Надежда пересказала в трапезной,
– Видно, Бог вывел. Ибо не знала я, куда шла сегодня, но пришла в ваш храм.
К счастью, нам нужна была работница в трапезную, поэтому помочь Надежде оказалось возможным. Она устроилась к нам и стала сводить концы с концами. Нашли через прихожан и недорогую чистую комнатку, в которую она вскоре поселилась с дочкой. Вот к ней-то в гости я и хотел пойти с Алексеем.
Сердцем я чувствовал, что Алексею многое откроется, когда он узнает о судьбе Надежды от нее самой, поэтому позвонил ему и позвал в гости. Он согласился. И вот мы у Надежды, пьем чай и слушаем ее рассказ. Женщина просто, уже без волнения и слез, пересказала свою историю.
Алексей слушал внимательно, ни разу ее не перебив. Было видно, что он сильно огорчен действиями М. и горячо сочувствует Надежде. Но затем вдруг впал в какое-то отстраненное состояние, словно ушел в себя. Поговорив о том о сем, мы встали и попрощались с хозяйкой. На улице Алексей вдруг сказал: «Это про меня она рассказала…». Больше ничего не добавил и вскоре пошел домой.
– Какие же параллели нашел он в себе и М.? – спросил Петя.
– А вы как думаете? – задал встречный вопрос о. Сергий.
– А чего тут думать, – ответил Петя. – Оба неосторожно и самонадеянно приложили Библию к жизни. Только один теоретизировал, а другой пытался наставлять практически. Не поняли они, что нужен большой духовный опыт и крайняя осмотрительность, чтобы нести Слово Божие людям. Вот и вышло у них на поверку, что связывают людей своим своеволием.
После этих слов в их разговоре снова возникла пауза. «Ну, положим, Алексей виноват не так сильно, – думал Туманов. – Написать-то он написал что-то отчасти крамольное, но распространить не успел или не сумел. Стало быть, никому не навредил. Иное дело М. Этому за базар надо отвечать конкретно».
В жизни так бывает, что судьба одних людей воспринимается как далекий и чуждый нам путь, судьба других – как в чем-то схожая с нашей. Именно так Петя чувствовал, когда слушал о Надежде и М. Надежда была в чем-то близка Туманову, а М. – далек, как инопланетянин. Бывает, хотя и значительно реже, третий вариант. Это когда чужая жизнь удивительно похожа на нашу. Тогда она принимается за большее, чем просто чужой опыт. Она – своего рода откровение и пророчество о нашей жизни. А человек, в которого мы смотримся как в зеркало, становится для нас мистическим двойником.
Петя интуитивно чувствовал значимость жизни Алексея для себя. В ней угадывались неясные отголоски его собственных мыслей и стремлений. И что особенно важно – какой-то результат, который у Пети был еще только впереди. Поэтому, несмотря на вроде бы негативную информацию об Алексее, молодой аспирант чувствовал к нему необъяснимое расположение и интерес.
Ему захотелось узнать об этом человеке больше. Особенно о том, что он чувствовал и что думал, когда его дело развалилось. И еще: к каким он выводам пришел и что стал делать дальше. Туманов стал расспрашивать своего собеседника в этом направлении, придавая разговору все более и более психологическую окраску.
Наконец, о. Сергий пригладил свою бородку и сказал:
– Ваш интерес к Кочневу вряд ли случаен. Вы с ним очень похожи, даже внешне. Жизненный опыт Алексея значителен, и вы интуитивно стремитесь этот опыт познать. Но рассказать о нем может лишь сам Алеша. Я только в самых общих чертах осведомлен о его жизни.
Петя был разочарован:
– Жалко, что я не смогу ничего узнать.
– Отчего же? Алеша встречает меня в Н-ске, я попрошу его поговорить с вами. Благо, времени до отправления электрички (мы едем к моей внучке в село под Н-ском) будет более часа.
«Как неожиданно», – удивился Петя. Он почувствовал себя примерно так, как чувствует человек, который сначала слушал рассказ о кинофильме, а затем сам попал в число актеров. Возможность пообщаться с Алексеем Петю обрадовала, тем более что ждать оставалось недолго. По расписанию поезд прибывал в Н-ск через двадцать минут.
На платформе в Н-ске было пустынно и холодно. В свете фонарей снежинки кружили свои бесчисленные хороводы. Гулкий голос из репродуктора объявил о прибытии поезда, и немногие встречающие поспешили к нужным вагонам.
Туманов и о. Сергий вышли из вагона. К священнику тут же подошли мужчина средних лет и молодая девушка. Они радостно приветствовали о. Сергия, а он обнял их по очереди. Знаком о. Сергий пригласил Петю подойти поближе и представил его Алексею и девушке.
Затем все четверо направились в здание вокзала.
Священник сдержал свое слово и попросил Алексея рассказать Пете о том, что произошло в его жизни после визита к Надежде. Посмотрев внимательно на Туманова, Алексей улыбнулся:
– История моя заурядна и вряд ли вас серьезно заинтересует. Но раз уж батюшка попросил, извольте выслушать.
О. Сергий и Ирина (так звали девушку) расположились поодаль и о чем-то оживленно заговорили. Петя и Алексей остались практически наедине. Кочнев устроился на вокзальной скамье поудобнее и заговорил:
– Как вам, должно быть, рассказал о. Сергий, после памятной встречи с Наденькой я сильно изменил свои взгляды на жизнь. Накануне той встречи отчаяние уже закрадывалось мне в душу. Труд, который я писал несколько лет, не щадя усилий и довольствуясь самым скудным бытом, оказался вполне заурядным произведением. Все мои надежды оказать большое и положительное влияние на человечество пошли прахом. Воистину, для меня наступили тяжелые времена.