Посмотри мне в глаза
Шрифт:
Мэри взяла Тэсс за руку и обратилась к Оливии:
— Разорви чек, Оливия.
Оливия кивнула:
— Все, что захочешь, детка.
Тэсс глубоко вздохнула:
— Спасибо, но со мной все будет в порядке.
Это случится в следующем месяце или в следующем году, но она станет счастливой снова.
— Я пойду, — сказала она женщинам. — Меня ждет клиент.
Мэри сжала ее руку, прежде чем отпустить ее:
— В таком случае иди, поговорим позже.
Тэсс вошла в свой кабинет и села за стол. Она отметила, что сидящий напротив мужчина
Она была почти благодарна ему за это:
— Господин Самнер, я — Тэсс Йорк. Чем могу быть полезна?
Он хмуро сказал:
— Я обещал матери, что женюсь накануне нового года.
— И, догадываюсь, вы еще не женились.
Он покачал головой:
— Нет еще.
— У вас есть подруга? Кого вы могли бы попросить об этом?
Он покачал головой.
— А какая помощь вам нужна от меня?
— Вы можете быть моей фиктивной невестой?
Она улыбнулась:
— Нет, но я помогу вам найти в себе мужество сказать матери правду.
Он побледнел:
— Сколько это будет мне стоить?
Тэсс рассмеялась и почувствовала себя хорошо:
— Ни цента.
Он попросил день на раздумья. Скорее всего, сделка не состоится. И он сам сумеет решить проблему. Возможно, это ему и было нужно.
Близился полдень, а Дэмьен все еще сидел перед красным домом, как забастовщик, только без плаката, уставившись на стоявшие в снегу неподалеку бульдозеры. Они были там уже много дней, и он не позволил им подъехать ближе. Потому что не знал, что с ним происходит. Он должен быть в Калифорнии, чтобы вернуться к работе и стоять на пути исцеления. А не сидеть задницей в снегу и витать в облаках.
Проклятая Тэсс Йорк. Она снова разбила ему сердце.
Пикап с предосторожностями катил по ледяной дороге — и остановился прямо перед проходом.
Дэмьен знал, что это лишь вопрос времени. Она появится.
Одетая в костюм Санты, чтобы повеселить приходящих в ее магазин детей, Ванда вышла из пикапа и крикнула:
— У меня нет времени, Дэмьен! Сейчас Сочельник.
— Знаю, — сухо ответил Дэмьен. — Надо ведь кому-то помогать одеваться и катать его на салазках?
Она прищурилась, подошла к нему и села на ступеньки:
— Не умничай, Дэмьен Сауэр.
— Извини.
— Хорошо. Что, черт возьми, ты делаешь? Ведешь себя как осел. Четыре дня прошло с тех пор, как ты остановил бульдозер...
— Да...
Ее голос стал тише и мягче:
— Делай дело, Дэмьен.
— Не могу.
— Почему? — спросила она. — Избавься от нее и от всего этого.
— Проблема в том, что снос этого дома не уберет ее из моей жизни.
— А что тогда?
— Понятия не имею.
— Здесь подмораживает. — Она прищелкнула языком. — Это хорошая сделка. Это чертовски много денег.
— У меня достаточно денег.
Она фыркнула:
— Пожалуйста, не говори.
— Но у меня нет ее. — Он покосился на нее: — Ты — сплошной сарказм, Ванда.
— Чертовски правильно. Скажи, что тебе не хватило глупости влюбиться в нее снова.
— Думаю, я не прекращал любить ее. — Первый раз он признался в этом вслух самому себе.
Ванда выругалась.
— Что ты будешь делать сегодня? — спросил он ее.
— Я должна отдать тебе кое-что, — сказала она, вручая ему небольшую коричневую коробку. — Вот.
— Что это?
— Подарок.
— Ванда, не нужно.
— Это не от меня. Это от нее. Она заказала рождественский подарок несколько дней назад у Реми. — Ванда нахмурилась. — Он просил меня передать его тебе.
Сердце Дэмьена екнуло, и ему захотелось протаранить кулаком стену. После всего что у них было, после его слов, она преподнесла ему рождественский подарок.
Он открыл пакет, и его сердце упало. Это был стеклянный снежный шар с моделью красного дома внутри. В доме горел свет, была рождественская елка и подарки и двое людей у огня.
Он посмотрел на открытку. Там было написано: «Чтобы ты всегда знал, где ты начинал, где ты закончил и где ты всегда любим. Тэсс».
— Ты можешь вышибить им окно, — усмехнулась Ванда. — Запусти в него шаром.
Дэмьен повернулся и уставился на нее:
— Отчего ты так злишься? Всегда ожидаешь худшего, надеешься на худшее. Что это? Кто-то оставил тебя с разбитым сердцем и тоже бросил?
— Да.
Она сжала губы, в ее глазах была печаль и боль потерянной любви. Дэмьен знал, что она чувствует, и впервые понял, какой будет его жизнь, его будущее, если у него останется такая же горечь, как у Ванды. Это была некрасивая картина. Он хотел того же, что увидел в снежном шаре. Он хотел ее. Он опустил руку на плечи Ванды:
— Что будем делать?
— Не мы. — Она повернулась к нему. На ее глазах блестели слезы. — Я слишком стара, чтобы прощать, а ты нет.
Он повернулся и еще раз посмотрел на бульдозеры.
— Да. Я еще не старый. Рождество нужно проводить с семьей.
* * *
Если они и начинали свой бизнес как партнеры, то за последние несколько месяцев крепко сдружились. Было утро, и все трое уехали из дома, оставив там своих кошек и спящих женихов и мужей, и приехали в офис, чтобы съесть французскую халу Оливии и открыть подарки от Санты. Несколько дней назад они вытащили жребий, кому из партнеров дарить подарок. Они сидели вокруг рождественской елки как одна семья.
Оливия вытащила имя Мэри. Взяв маленькую коробку, та с замиранием сердца, как в детстве, открыла ее. И тут же радостно взвизгнула, увидев сережки из жемчуга с бриллиантом посередине.
— Какая прелесть, Лив! — проговорила Мэри, обрадованно улыбаясь подруге. — Спасибо.
— Жемчуг — камень, соответствующий знаку зодиака твоего будущего ребенка, — объяснила Оливия. — А бриллиант подходит тебе.
— Так и должно быть. — Мэри рассмеялась. — Спасибо тебе!
— Я вытащила твое имя, Оливия. — Тэсс встала и подвинула огромную коробку к взволнованной подруге: — Это для тебя.