Посох. Тетралогия
Шрифт:
– Не знаю, боюсь соврать, но только Архимага в той реальности нет, – ответил Тенгере. – Все мы есть, а его нет.
– А вот это и в самом деле – подарок, – с облегчением выдохнул Курт. – Значит, все-таки это мы разберемся с Архимагом, а не он с нами! Тогда мне и вовсе никакого подарка не надо!
– Когда получишь, тогда решишь, – покачал головой Тенгере. – Странный ты все-таки человек, Курт.
– Сам такой, – откликнулся Курт. – В волшебный шар почем зря руками лазишь, линии всякие сумасшедшие оттуда таскаешь, а других
– Ох! Вот это да! – восхитился Мур, заметив приближающихся девушек.
Аглария и Богиня шли взявшись за руки, а в волосах у них мерцало звездное небо.
– А ты думал! – в один голос заметили довольные и гордые Курт с Тенгере.
– Подумаешь, – обиделся Мур. – Это раньше я почем зря время терял. Ничего, я себе тоже какую-нибудь такую найду, вот увидите!
И Курт с Тенгере добродушно рассмеялись в ответ.
Глухо кричала ночная птица, свиристели сверчки, шумел ночной лес и нежно пели угли догорающего костра.
Часть первая
ОГНЕННАЯ РУКОЯТЬ
Вечерело.
Департамент Джанхарской Разведки медленно обнимали синие сумерки.
В роскошном, богато обставленном кабинете страдал и мучился Глава Одиннадцатого Отделения упомянутой разведки, некто по имени Курт, великий маг, бывший бог, бродяга и искатель приключений на свою задницу. Приключение, коему он подвергался в настоящий момент, было воистину самым ужасным в его полной необычайными происшествиями и страшными опасностями жизни. Всякое с ним бывало, но такого… такого… наконец он просто не выдержал!
– Будь проклят тот день, когда я научился читать! – возопил Курт, с размаху швыряя в стену секретный документ необычайной важности и с трудом выгребаясь из-под тут же рухнувшего на него бумажного вороха других секретных документов, также ожидавших прочтения.
Могучий дубовый стол, за которым восседал несчастный великий маг, тяжело сгорбился под неимоверным количеством гордо возлежащих, аккуратно сложенных и просто валяющихся на нем бумаг самого разного рода, вида и содержания. Бумаг было так много, что это устрашило бы и самого отважного бюрократа Втайне Курт подозревал, что они, эти бумаги, живые. Стоило неосторожно двинуться, слегка их задеть или подумать о них что-либо плохое, и они тут же бросались на тебя с яростным шелестом, стремясь засыпать, похоронить под своей необъятной массой, удавить насмерть. А кроме того, как их ни разгребай, их не становилось меньше, из чего Курту пришлось сделать вывод что там, в этой шелестящей куче, они не иначе как размножаются – просматривай не просматривай, а куча растет!
– Будто бы все так страшно, – покачал головой посох великого мага. Он сидел в соседнем кресле в человечьем обличье, болтал ногами и грыз яблоко.
– Еще страшнее! – выдохнул его хозяин, взирая на бумажную груду с видом человека, приговоренного к чему-то очень мучительному.
По сути ведь так оно и было. Разве нет?
–
– Много ты понимаешь! – Курт сгреб со стола груду бумаг и помахал ею перед носом своего посоха. – Одиннадцать тысяч входящих и исходящих… и еще каких-то, я не помню, каких… Одиннадцать тысяч, Мур! Одиннадцать!!!
Бумажная груда выскользнула у него из рук и с торжествующим мстительным шелестом разлетелась по всему кабинету. Курт застонал.
– Ну… ты же как-никак глава Одиннадцатого Отделения, – заметил Мур. – Кому, как не тебе, читать то, что написали в остальных десяти…
– Это называется – нашли крайнего! – возмущенно сказал Курт.
– А то! – согласился посох. – Когда Йоштре официально объявил о твоем назначении, Глава Десятого Отделения на радостях так напился, что чуть полдворца не спалил.
– А раньше все это ему читать доставалось? – мрачно полюбопытствовал Курт.
– Ему, – ответил посох. – Целых десять лет, представляешь? Все это, да еще плюс наша обычная рутина, к каковой я причисляю дерзкие разведрейды, тайные шпионские миссии и прочие бессмертные подвиги. Затылок даже не слишком рассердился на него за подожженный дворец. В конце концов, человек десять лет терпел…
– Мне столько не выдержать, Мур, – честно сказал Курт. – Что-нибудь загорится гораздо раньше! И уж половиной дворца я не ограничусь, ты меня знаешь!
– А ты бы пригласил сюда свою секретаршу, – заметил Мур, доставая из кармана второе яблоко.
– И что? – с горечью отозвался Курт. – Заставить ее читать все это вместо меня, да? Так, во-первых, тут половина бумаг секретней сверхсекретного, а во-вторых, не может же она за меня решения принять!
– Не может, – кивнул посох, с хрустом откусывая сразу половину яблока. – Зато у нее задница красивая. И если уложить ее прямо поверх всех этих бумаг…
– Кого уложить – задницу? – уныло спросил Курт.
– Да нет, зачем же одну задницу? – покачал головой Мур. – Всю девушку, конечно.
– И что? – еще раз повторил Курт. – От этого количество бумаг уменьшится?
– Ну, во-первых, бумаги слегка примнутся и не будут так сильно разлетаться, – сказал Мур, – а во-вторых…
– А во-вторых, представляешь, что мне Аглария устроит, если застукает? – перебил Курт.
– М-да… – только и протянул Мур – видимо, и в самом деле представив.
– Да и зачем мне какая-то там секретарша, когда у меня своя девушка есть? – продолжил Курт.
Огрызок второго яблока последовал в корзину вслед за первым.
– Послушай, а что если саму Агларию пригласить? – предложил Мур.
– Чтоб она мою секретаршу увидела и оторвала мне уши просто так, на всякий случай? – ухмыльнулся Курт. – Из тебя сегодня гениальные идеи так и сыплются.
– Нет, – усмехнулся посох. – Не за этим.
– А зачем тогда?