Посол Урус Шайтана(изд.1973)
Шрифт:
— Проклятье!.. — вырвалось у Арсена.
Все кинулись вперед. Заглянули в яму. Но, кроме деревянной ляды, качавшейся на петлях, ничего не увидели. Снизу донесся чуть слышный шорох: где-то в глубине осыпалась земля.
Звенигора занес над ямой ногу, собираясь прыгнуть. Воинов схватил его за руку.
— Ты что, рехнулся, Арсен? Куда? Кто ведает, какие неожиданности приготовил там Чернобай для преследователей!.. — Он быстро нагнулся и выстрелил в подземелье из пистолета. Прогрохотало эхо, пороховой дым заволок узкий проем.
Позади хлопнули
— Стой, пся крев! — метнулся за ним Спыхальский.
Но парень далеко не ушел. В сенях его схватил Грива. Прижал к стене. Арсен отвел тяжелую руку товарища:
— Подожди, Грива, этот холуй нам нужен. — И к слуге: — Если хочешь жить, говори правду, как на исповеди! Где дивчина, которую Чернобай привез сегодня? Куда вы ее девали?
— Хозяин меня убьет. Отпусти, добрый пан!
— Дурень, позаботься о том, чтобы не лишиться жизни сейчас!
— У него есть… тайники.
— Показывай все! Один — на мельнице, я сам знаю…
— Два тут, в крепости. Один — в стене, вход из конюшни… Я покажу. Но там сейчас нет никого…
— А второй?
— Поклянись, что отпустишь живого!
— Отпущу. Вот тебе крест!
Парень сразу оживился. Облегченно вздохнул:
— Тогда скажу. Может, на душе легче станет, а то носишь это как камень на сердце! Но никому не говорите, что от меня узнали… Видели во дворе собачью будку? Между конюшней и амбаром… Это и есть вход в тайник! Под будкой глубокий подвал, а в будке — собака… Поняли?
— Поняли. А еще где?
— Есть еще в лесу. Версты за две отсюда, в урочище Журавли. Напротив родника в чаще тайный погреб… Но тот для зимы.
— Ясно. Как тебя звать?
— Минка…
— Ну, вот что, Минка: если не врешь, не утаиваешь, мы тебя отпустим. Хотя, по правде говоря, все Чернобаево отродье заслуживает висеть на одном суку. Веди нас к будке!
Минка унял рассвирепевшего пса и запер его в амбар. Оттащил будку в сторону. Под ней оказалась искусно сделанная ляда.
— Тут, — сказал Минка и, испуганно оглядываясь, не видно ли кого из людей Чернобая, отступил за угол амбара.
Звенигора с Романом подняли тяжелую ляду, стали на колени, заглянули в погреб. На них пахнуло сырой землей и плесенью.
— Стеша! — тихо позвал Арсен, все еще не веря, что здесь может быть сестра. — Стеша! Сестричка!
Вокруг него сгрудились товарищи и односельчане, которые прибыли с ним. Все затаили дыхание.
Из погреба донесся тихий шорох, послышалось шуршание соломы.
— Стеша! Ты здесь? Это я — Арсен! — крикнул казак изо всех сил.
— Арсе-ен! — не крик, а вопль вырвался из ямы.
Звенигора сразу узнал голос сестры. Раздались крики еще нескольких девчат. Послышался топот ног, и внизу, как раз под отверстием, появилось четыре девичьих лица. Запорожец увидел измученные глаза Стеши, ее растрепанные косы. Девушка протянула вверх тонкие руки.
— Лестницу! — крикнул Звенигора.
Принесли лестницу, опустили в яму. Пленницы одна за другой поднялись наверх. Арсен подхватил Стешу на руки, прижал к груди.
— Сестренка!
— Братик! Арсен! Откуда ты?..
В это время внизу, у речки, забили в набат. Низкие отрывистые звуки колокола тревогой отозвались в сердцах казаков. Все сразу притихли. Звенигора поискал взглядом Минку, но того как ветром сдуло — исчез куда-то.
— Чернобай скликает своих людей, — сказал Роман.
— Да, проворонили мы его, собаку! — глухо отозвался Арсен. — Теперь здесь оставаться опасно… По коням, друзья!
Они поспешно выехали из ворот крепости, повернули в поле и понеслись галопом. Впереди мчались девчата. Арсен ехал последним. Поворачивая на широкую степную дорогу, сквозь тучи пыли успел заметить, что сзади, из-за склона, вынырнул конный отряд. Хотя до него было не менее двухсот саженей, он узнал малиновый кунтуш Чернобая.
Началась погоня.
Гудела под копытами земля. Бряцало казацкое оружие. Справа промелькнули белые хатки села — и оба отряда вырвались в степь. Передний заметно сбавлял ход. Не привыкшие к быстрой верховой езде пленницы еле держались в седлах.
Когда стало ясно, что до темноты оторваться от погони не удастся, Звенигора крикнул:
— Приготовить мушкеты! Стрелять на ходу залпом! Целиться в лошадей!
Казаки сорвали из-за спин мушкеты, рассыпались лавой.
— Пали!
Прогремел залп. Три или четыре преследователя рухнули на землю. Кони поднялись на дыбы, испуганно заржали. Послышался крик раненых. Потом все исчезло — пороховой дым косматым облачком набежал на преследователей и скрыл их от казаков.
— Вперед! — крикнул Звенигора.
Прижав уши, кони рванулись во весь дух. Выстрелы, крики, запах дыма встревожили их, придали новые силы, и беглецы быстро помчались к лесу.
Через две-три сотни шагов Звенигора оглянулся. Радостно ёкнуло сердце: испытанный в боях запорожский способ останавливать наступление вражеской конницы оправдал себя и здесь. Отряд Чернобая, сбившись в кучу, топтался на месте. Очевидно, смерть или ранение нескольких товарищей отбили у челяди охоту продолжать преследование.
Вскоре вечерние сумерки сгустились и темно-сизой пеленой покрыли степь. Теперь Чернобай если бы и хотел и имел силы, все равно должен был прекратить погоню.
Действительно, неожиданный казацкий залп вызвал в отряде Чернобая большое замешательство. Двое слуг были ранены. Еще четверо, упав с подстреленных коней, так разбились, что не сразу пришли в себя, а остальные вгорячах сочли их убитыми.
Сам Чернобай остался невредимым. Он хотел продолжать погоню, но никто за ним не последовал. Только поэтому он, скрежеща зубами, приказал подобрать раненых и возвращаться домой.