Посол Урус-Шайтана [Невольник]
Шрифт:
— Ну и купец! — усмехнулся Драган. — Настоящий Самсон! Непривычно видеть торговца с выправкой воина.
— Тесс! — подморгнул Звенигора, подкидывая на ладони тугой кошелёк. — Вот веское доказательство того, что я купец. Спасибо воеводе, не поскупился!.. Ну, а на случай чего надо, иметь при себе и кус острого железа. Признаться, к нему я больше привык, чем к золоту. — Он пристегнул к потайному поясу небольшой кривой ятаган в мягком сафьяновом чехле, который утонул в широких складках шаровар.
Послышался скрип ступеней, и в комнату вошёл хозяин
— Мир вам, правоверные! Я рад видеть вас в добром здоровье.
— Благодарю, ага-джан, — отвечал Звенигора. — Мне приходилось останавливаться в богатых ханах, но такого гостеприимства, как у Абди-аги, не встречал нигде. С этих пор все мои друзья и я будем останавливаться только здесь!
— Высокоуважаемый Кучук-эфенди будет ещё более высокого мнения о своём слуге покорном, когда узнает, что я принёс радостную весть… — расплылся в улыбке старый турок.
— Что, схватили тех разбойников? Вернули мои богатства?
— К сожалению, нет. Но тебя приглашает к себе городской паша Каладши-бей. Он желает из первых уст услышать о нападении гайдутинов на купеческий обоз.
— Всего-то? — Звенигора не скрыл своего разочарования.
— Разве этого мало? — удивился турок. — Не каждого чужеземного купца, пусть даже правоверного, наш паша удостаивает такой высокой чести… Но буду вполне откровенен: не в нем сила. Мне стало известно, что там будет и Сафар-бей — гроза гяуров, главный защитник ислама!
— Он сможет помочь мне в моей беде?
— Ну конечно! Сейчас вся военная власть в околии в его руках. Достаточно одного его слова, и на поиски вашего обоза выступят сотни аскеров… А это что-нибудь да стоит!
— Тогда я и правда очень благодарен, почтённый Абди-ага, за такую весть. Постараюсь воспользоваться твоим советом.
На площади, перед домом паши, толпились, тихо переговариваясь, люди, в основном военные и гражданские чиновники.
Когда Звенигора и Драган подошли к дверям дома, дорогу им заступили два аскера:
— Входить нельзя!
— Но меня пригласил паша Каладжи-бей, — удивился Звенигора. — Как же так?
— Твоё имя?
— Купец Кучук.
— Сейчас. — И аскер исчез за дверями.
Вскоре он вернулся в сопровождении слуги, который пригласил Звенигору следовать за ним Драган остался на площади.
По деревянным скрипучим ступеням Звенигора поднялся на второй этаж и вошёл за слугой в большой зал, где группками стояли и беседовали друг с другом десятка два нарядно одетых людей.
Слуга низко поклонился и громко объявил:
— Купец из Львова ага Кучук!
Звенигора шагнул вперёд и тоже поклонился:
— Мир этому дому! Я приветствую тебя, светлейший паша Каладжи-бей! Благодарю, что позволил предстать пред очи твои и усладить слух твоими мудрыми речами!
Разговоры сразу прекратились, и все присутствующие обернулись к злосчастному купцу, о котором вчера и сегодня только и говорилось в городе.
Паша Каладжи-бей, невысокий, носатый толстяк, несмотря на свою тучность, быстро пересёк зал и остановился перед Звенигорой. В отличие
— Я рад приветствовать в своём доме купца из дружественного нам Ляхистана! [85] Мы слышали, что нашего друга постигло несчастье: его имущество захватили разбойники. Я и мои друзья искренне сочувствуем тебе… э-э-э… высокочтимый… э-э-э…
— Ага Кучук, — подсказал Звенигора.
Паша кивнул головой и заговорил снова:
— Я приложу все силы, чтобы покарать разбойников…
— И возвратить мне моё добро, — вставил Звенигора.
Но паша сделал вид, что не расслышал этих слов.
85
Ляхистан (турец.) — Польша.
— Я пригласил тебя, ага, чтобы узнать о подробностях нападения… Может, это наведёт славных защитников падишаха, непобедимых воинов властителя трех материков, на след мерзких грабителей.
Звенигора почувствовал себя непринуждённо. Все идёт хорошо. Лёгкое волнение, которое он испытал перед входом в зал, исчезло. Появилась уверенность, что все закончится благополучно.
— Благодарю за сочувствие, эфенди. Правда, я был очень расстроен случившимся. Но, к счастью, немалая часть моего богатства осталась при мне в виде драгоценностей, с которыми в дороге я не расстаюсь.
— О!.. — вырвалось у Каладжи-бея.
— Это позволит мне, о светлейший паша, засвидетельствовать тебе своё уважение скромным подарком… — Звенигора вынул из кармана золотой перстень с драгоценным камнем.
По залу прокатился сдержанный гул. Гости вытягивали шеи, чтоб лучше рассмотреть и подарок и необычного купца.
От наблюдательного взгляда Звенигоры не ускользнуло, как жадно блеснули глаза паши. Он с удовольствием принял перстень, надел его на палец, некоторое время полюбовался самоцветом, подставлял его солнечным лучам, а потом взял Звенигору под руку:
— Благодарю, мой друг! Позволь познакомить тебя с моими гостями. Это достойнейшие люди нашего города, а также отважные воины солнцеликого падишаха, да продлит аллах его годы!
Он вёл Звенигору вдоль ряда гостей и называл их имена. Наконец Звенигора услышал имя, не выходившее у него из головы:
— Сафар-бей!
Перед ним стоял молодой, красивый ага. Он был среднего роста, худощав, но широк в плечах. Видно, обладал недюжинной силой и ловкостью. На бледном лице, которое скорее было под стать монаху, чем воину, чернели пытливые глаза.