Посолонь
Шрифт:
Хочет бабушка молитву сотворить, а из-под дранок на нее ровно кочерыжка, хоть и малюсенькая, так крантиком, а все же она, нечистая, — и запекаются от страха губы, отшибает всю память.
Влез Петька на бузину.
— Разматывай! — кричит бабушке, а сам как сиганет и — полетел, только хвост зачиклечился [144] .
Бабушка клубок разматывать разматывала, но что было дальше, ничего уж не помнит.
— Пала я тогда замертво, — рассказывала после бабушка, — и потоптал меня Змей лютый о семи голов ужасных и так всю царапал кочерыжкой острой с когтем и опачкал всю, ровно тестом, липким чем-то, а вкус — мед липовый.
144
Хвост зачиклечился — если нитка или хвост бумажного змея за что-нибудь заденет и застрянет. (АМР)
На Покров бабушка приобщалась святых тайн и Петьку с собой в церковь водила: прихрамывал мальчонка, коленку, летавши, отшиб, — хорошо еще, что на
«Конечно, все дело в хвосте, отращу хвост, хвачу на седьмое небо уж прямо к Богу либо птицей за море улечу, совью там гнездо, снесусь…» [145] — Петька усердно кланялся в землю и, будто почесываясь, ощупывал у себя сзади под штанишками мочальный змеев хвостик.
145
«…птицей на море улечу, совью там гнездо, снесусь…» — характерный образ, в котором нередко воплощаются в ремизовской прозе мечтания ребенка. (Ср., например, с мечтами мальчика Ивана Трофимовича из повести «Часы» (1908) о существах Куринасах, живущих в вожделенной стране и несущих яйца (Ремизов А. М. Неуемный бубен. Кишинев, 1988. С. 253—254). О функциях данного мотива в творчестве Ремизова см.: Горный Е. Заметки о поэтике А. М. Ремизова: «Часы». — В честь 70-летия профессора Ю. М. Лотмана. Сборник статей. Тарту, 1992. С. 192—209. В «Посолони» этот мотив органично вписывается в систему архаических представлений о плодотворных жизненных силах мироздания, возрождающих жизнь из хаоса смерти. В последующие годы А. М. Ремизов выделяет прежде всего этот животворный аспект «Посолони». Так, Н. Кодрянская приводит историю излечения «здравомыслящей, впавшей в „изумление ума“, московским психиатром Певзнером, который рекомендовал больной изготовить изображения существ, населяющих „Посолонь“. „Я спросил психиатра о причине болезни. Доктор ответил — на эротической почве, — констатирует А. М. Ремизов. — И я подумал: в моей Посолони заключены семена жизни“ (Кодрянская Н. Алексей Ремизов. Париж, 1959. С. 119).
Бабушка плакала, отгоняла искушения.
Разрешение пут [146]
— Иди к нам, бабушка, иди, пожалуйста, глянь: наша Вольга уж твердо на ножки встает!
Старая вещая знает: с веревкой дите народилось, крепко-накрепко запутаны ноги веревкой, надо веревку распутать — и дите побежит.
Старая вещая знает, ножик вострит.
Девочка ручками машет, смеется, а ротик зубатый — зубастая щука, знай тараторит…
146
Разрешение пут — северный обряд, олонецкий. (АМР)
— Да стой же, постой! — Тянутся жесткие пальцы к рубашке, защепила старуха за ворот, разрывает тихонько.
Заискрились синие глазки, светится тельце.
Старая вещая знает, — видит веревку, шепчет заклятье, режет:
— Пунтилей, Пунтилей [147] , путы распутай, чтобы Вольге ходить по земле, прыгать и бегать, как прыгает в поле зверье полевое, а в лесе лесное. Сними человечье проклятье с младенца…
И девочка ножками топ-топ топочет. Вот побежит… не поспеть и серому волку!
147
Пунтилей — св. Пантелеймон. (АМР)
— Бабушка, ты за плечами распутай, бабушка… чтобы летать…
Старая вещая знает. Ножик горит под костлявой землистой рукой.
Девочка вся задрожала… Шепчет старуха:
— Будет летать.
Плача [148]
Красное солнце, высоко ты плаваешь в синих сумрачных реках небес — там волнистые поля облаков неустанно бегут.
И ты, сын красного солнца, белый мой свет, ты озаряешь мать-землю.
И ты, ухо ночи — подруга-луна, ты тихо восходишь, идешь над землею, следишь за ростом трав, за шумом леса, за плеском рек, за моим сном.
148
Плача — плач девушки перед замужеством, — с зырянского. См.: Г. С. Лыткин. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык. Спб., 1889. (АМР)
В основе лежат сразу два свадебных зырянских причитания — «Перед венчанием» и «Плач» из кн.: Лыткин Г. С. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык. Спб., 1889. С. 193—194, 175. А. М. Ремизов, контаминируя строки причитаний, устраняет позднехристианские молитвословные элементы и семейно-родовые ритуальные формулы и расширяет космогонию плача, актуализируя мифологическую сторону слабо сохранившегося в причитаниях тождества макрокосма и микрокосма. В итоге — лирическая героиня «Плачи» остается наедине со стихийными силами и предельно обостряется мифологическая семантика свадебного обряда как критической ситуации перехода в новое состояние, чреватой опасностями, небытием, смертью.
И ты, семицветная радуга, бык-корова небесных полей, ты жадно пьешь речную студеную воду.
Пожелайте счастья мне от матери-земли, сколько на небе осенних звезд!
Пожелайте счастья мне от светлого востока, сколько белых цветов земляники!
Пожелайте счастья мне от синих сумерок запада, сколько алых лепестков диких
Пожелайте счастья мне от ледяного севера, сколько зеленых цветов смородины!
Пожелайте счастья мне от знойного юга, сколько на ниве золотого зерна!
Пожелайте счастья мне от широкой реки, сколько рыб на глубоком дне!
Пожелайте счастья мне от дремучего леса, сколько скрыто вольных птиц!
Пожелайте счастья мне от темного бора, сколько зреет ягод в бору!
Пожелайте счастья мне от топких болот, сколько сосен стоит кругом!
Пожелайте счастья мне, солнце! белый свет! луна, радуга!
Пожелайте великим своим пожеланием с поверх головы до подножия ног.
Троецыпленница [149]
С дерева листье опало [150] , раздувается ветром.
149
Троецыпленница — Троецыпленница — курица, высидевшая три семьи цыплят — по три года парившая. Существует поверье, что такого рода курицу нужно непременно зарезать, причем есть ее могут только «честные» вдовы. На обед троецыпленницей допускается всего один мужчина, да и тому голову завязывают по-бабьи. Обряд «моления кур» — троецыпленница справляется 1 ноября в день Косьмы и Дамиана, — в курьи именины. См.: Д. Зеленин. Отчет о диалектологической поездке в Вятскую губернию. (АМР)
150
С дерева листье опало — опадение листьев — символ разлуки, потери. (АМР)
По полям ходит ветер, все поднимает, несет холод и дождик.
Протяжная осень.
Запустели сады, улетают последние птицы. Приунывши, висят сорные гнезда.
Попрятались звери. Некому вести принесть на хвосте: скрылся в нору хомяк, залег лежебока.
Намутили воду дожди, не состояться воде [151] , река — половодье.
И по тинистым ямам, где раки зимуют, сонные бродят водяники.
Протяжная осень.
Все пути и дороги исхожены, — невылазная грязь.
151
Не состояться воде — не просветлеть, не успокоиться. (АМР)
Черти торят пути, не траву — трын-траву очертя голову [152] косят да на межовом бугорке, на черепках, в свайку играют.
Волей-неволей, без прилуки [153] летают стадами с места на место черные галки, падают накось, кричат. Воробьи, гоняя собак, почувыркивают.
Пошла непогода. Ненастье.
Бедовое время [154] в теплой избе.
В свины-поздни [155] , лишь засмеркалось, трубой ввалились [156] в избу непорочные благоверные вдовы.
152
Очертя голову — отчаянно. (АМР)
153
Без прилуки — без приманки. (АМР)
154
Бедовое время — отчаянное время. Бедовое в таком же значении, как «бедовый человек». (АМР)
155
В свины-поздни — поздно. (АМР)
156
Трубой ввалились — разом. (АМР)
Наглухо заперли двери.
Бросили вдовы свои перекоры, прямо с места уселись за стол.
На Хватавщину [157] вдовы угощались блинами — поминали родителей, на Семик [158] собирали сохлые старые цветы, а теперь черед и за курицей: не простая курица — троецыпленница. Троецыпленница — трижды сидела на яйцах, три семьи вывела: пятьдесят пять кур, шестьдесят петухов — добыча немалая!
Чинно роспили вдовы бутылку церковного, поснимали с себя подпояски, обмотали подпояской бутылку и пустую засунули Кузьме за пазуху.
157
Хватавщина — «хлебные панихиды», во время которых на особый столик кладутся блины и другие съестные приношения «на алчного, на жадного, на хватущего». По окончании церковного служения, «алчные, жадные и хватущие» устремляются к столику и расхватывают приношения кто сколько может. (АМР)
158
Семик — древний праздник, празднуется в четверг на седьмой неделе по Пасхе; вся неделя называется Русальная, Зеленая, Клечальная. Вдовы на Семик собирают прошлогодние уцелевшие цветы. См.: Д. Зеленин. Отчет о диалектологической поездке в Вятскую губернию. (АМР)