Посредник
Шрифт:
– Представь, что ты хочешь посмотреть на коронацию императора Карла Великого Папой Львом Третьим, – объяснял Иван Славику. – Восьмисотый год по Рождеству, декабрь месяц. Но Дверь – это не машина времени, доставить тебя в нужную точку временного потока она не в состоянии: терминала управления нету и создать его невозможно, потому работать приходится с тем, что под рукой. Наша корпорация контролирует семь «червоточин» в радиусе ближайших пятисот километров, ведущих как в относительно недавнее прошлое наподобие первого десятилетия шестнадцатого века, так и в античную древность – римское владычество над Галлией. Протяженность разрывов вычислена точно, практически до часов. Совмещение переходов через несколько Дверей, с учетом «замыканий», и называется «окном» – отсюда мы прыгаем во времена императора Траяна, там быстренько перебираемся к Двери в Дурокорторуме-Реймсе, оказываемся в наполеоновской эпохе, едем в Компьень, чтобы совершить скачок на шестьсот двадцать лет назад… Словом, при удачном стечении обстоятельств и после полудюжины точно просчитанных переходов мы оказываемся в искомом восьмисотом году. Обратно – тем же способом, дождавшись, когда конфигурация «окна» выстроится зеркально.
– Удачное стечение обстоятельств? – подозрительно нахмурился Славик. – Значит, неудачное также возможно?
– Еще как! От нападения разбойников до нелепых случайностей – попадешься римскому патрулю, который примет за дезертира. С лошади упадешь и расшибешься насмерть. Утонешь при переправе… Для предотвращения такого рода инцидентов и существуют мобильные оперативные группы, обеспечивающие прохождение медиаторов через «окна», – эти ребята многим рискуют, но дело свое знают. Технология отшлифована. Нам повезло, «окно» в нужном направлении задействует всего три Двери: здешнюю, затем в Суассоне и опять в Сен-Клу. Остаемся в исторической реальности на два с лишним месяца, проводим операцию, а потом назад – героями…
– Просто было на бумаге, – покачал головой Славик.
– Никто не обещает, что будет просто. Переход туда-обратно как раз безопасен, схема прикрытия разработана идеально и не раз опробована во время предыдущих забросок. Основную угрозу несет та сторона. Влипнешь – не выберешься. Потому на твои всхлипы я внимания не обращаю и впредь буду гонять в хвост и в гриву. Посмотри на Алёну, она справляется стократ лучше!.. У тебя хоть капля самолюбия осталась? Нехорошо уступать даме по девяти пунктам из десяти!..
Визит в Лихтенштейн ожиданий не оправдал – Славик предполагал расспросить старого барона о некоторых доселе не решенных загадках, касающихся полученного наследства, но Фальц-Фейн был сдержан: прохлада, с которой он принял гостей, свидетельствовала, что старинный приятель Людочки не одобряет сотрудничества Славика с Жоффром и его организацией.
Это был очень пожилой человек с тонкой бледной кожей, зачесанными назад седыми волосами и усталым взглядом. По обширной палате госпиталя «Вальмон-Жинолье» барон передвигался в инвалидной коляске с электромотором, но когда лечащий врач допустил к нему визитеров, встал, чтобы пожать руки. По-русски Фальц-Фейн говорил с легким акцентом, грамотно, без присущих большинству эмигрантов первой волны ошибок. Предложил устроиться на застекленной террасе – там есть плетеные кресла и столик, в палате разговаривать неудобно.
– Да, Вячеслав Михайлович, Люда окончательно сделала выбор в вашу пользу больше пяти лет назад, – подтвердил барон, отвечая на первый и главный вопрос Славика. – Поиск преемника всегда тяжек, далеко не каждый обладает необходимыми качествами… Какими? Разве ваши новые друзья в Париже не объяснили?
– Мне никто ничего не объяснял с самого начала, – сердито ответил Славик. Ирония Фальц-Фейна была ему неприятна. – Мадам Кейлин оставила мне квартиру, Дверь, ключ к ней – и с тем почила, позабыв написать хотя бы записку в пять строк: что это за аномалия и как с ней обращаться. Пока мои друзья случайно не вышли на сеть RGT и не попросили о помощи в катастрофической ситуации – никто из вас, коллег-аргусов, обо мне даже не вспомнил!
– Серьезный просчет, – согласно прикрыл веки Фальц-Фейн. – Людмила была обязана посвятить вас в подробности, но или не успела, или произошла техническая накладка – письмо или файл вы не получили. Когда господин Гончаров в последний раз разговаривал со мной по телефону – за день до своей смерти, – он выражал глубокое недоумение такой оплошностью… Однако это не причина для сознательной утери собственной независимости как аргуса и партнерства с Грау.
– Доминик Жоффр Гончарова не убивал, – сказал Славик. – Это информация из проверенного источника.
– Я знаю, – махнул рукой барон. – Он не сторонник насилия. Однако существуют другие силы, находящиеся по одну сторону баррикад с Жоффром, этого достаточно. Вы убеждены, что ваше партнерство необходимо?
– На данном этапе – да.
– Не существует никакого «данного этапа». Утратив свободу принятия решений единожды, вы всю оставшуюся жизнь будете в той или иной степени зависимы от людей, создавших для вас иллюзию безопасности, защиты и сплоченного коллектива. Нет-нет, не беспокойтесь, вас не выгонят и не застрелят – если, конечно, вы не натворите чего-нибудь исключительно гнусного! – аргусы персонал ценный. Но вы всегда останетесь ведомым.
– Поступи я на службу к вам, сложилось бы иначе?
– На службу? Ох, молодой человек, вы меня позабавили от души! Ни я, ни мои компаньоны не занимаемся наймом и созданием рабочих мест для аргусов! Мы – клуб по интересам, где каждый отвечает сам за себя и по возможности помогает другим, если помощь необходима! Не более.
– В том числе помогаете друг другу в войнах с Грау?
– О каких войнах вы говорите? – барон поморщился. – Оперируете терминологией низкопробной беллетристики, Вячеслав? Частные конфликты обычно улаживаются путем джентльменских соглашений, а более серьезные инциденты редки – их приходится ликвидировать совместными усилиями, никому не нужна огласка… Смерть господина Гончарова относится к последним: убийство аргуса это не шуточки, каждый может оказаться на его месте. Потому я, мсье Жоффр, господин Кински из Вены, глава испанских Грау Альваро Робида и многие другие заинтересованные лица хотят поскорее добраться до истины: кто и зачем это сделал?
– Вы должны знать о предстоящей акции Жоффра. Взаимосвязь?
– Да, разумеется, знаю в общих чертах. Он привлек большие силы и надеется сорвать изрядный куш. Пускай, деньги не играют роли… Идеалист Гончаров собирался помешать? Не думаю, что он сумел бы остановить проект Жоффра – маловато сил и влияния, значит, убийство становится бессмысленным. Вероятность одна: Владимир Платонович узнал нечто, о чем не подозревают большинство остальных аргусов, включая меня, мсье Доминика и прочих влиятельных персон… Узнал о третьей силе, не желающей до времени выходить на поверхность.
– Я уже слышал похожую версию, – кивнул Славик. – Третья сила. Кто?
– Это хотели бы выяснить не только мы с вами. Некто хорошо разбирающийся в нашем ремесле и обладающий достаточными амбициями для того, чтобы бросить вызов всем нам. Понимаете, всем. Аргус может погибнуть от банальной случайности здесь или на той стороне, умереть от сердечного приступа, попасть под машину, отравиться несвежими шампиньонами наконец! Но никто из посвященных в наш общий секрет не поднимет руку на… Своих. Нас слишком мало, это во-первых. Во-вторых, некоторые обязательные правила не нарушались и при Гитлере, когда значительная часть западноевропейских Дверей находилась под наблюдением спецгрупп СС и «Анненербе» – субординация и профессиональная этика ведомством Гиммлера и Гейдриха в целом соблюдались. Они отлично знали, что я присматриваю за тремя Дверьми в Вадуце, Оберсдорфе и Шварцвальде, просили о консультациях, однако не трогали и не настаивали…