Посредник
Шрифт:
Славик прогулялся к кухне, оценил готовые блюда – постный день, рыба. Копченый тунец с пшеном, еще пироги с грибами и капустой. Пшеничные лепешки, мед, сливовое варенье. От запахов в желудке урчит. Сказал, чтобы Самир забрал горшки и принес наверх, в командорские покои.
Да, сударь. Как угодно, сударь.
Поднялся по лестнице. Жили медиаторы в кельях рядом с кабинетом командора Пуату – сухие комнаты метров по пятнадцать квадратных, окно-бойница смотрит на юг, оттого ветер с океана в помещения не проникает. Широкие ложа, тюфяки приятно пахнут свежей соломой, одеяла теплые. Неприятно одно: знать, что бывший владелец твоей кровати сейчас может висеть на инквизиторской дыбе двумя этажами ниже.
Зайдя к себе, Славик расшнуровал жиппон на груди, стянул его через голову, бросил на сундук. Не холодно, пусть и октябрь. Затеплил пяток свечей, скоро стемнеет. Вытащил из-под подушки латинское Евангелие: перед сном надо попрактиковаться в чтении.
Рядом, за деревянной перегородкой, грохнуло, что-то уронили. Ваня пришел?
Славик вывернул в коридор, потянул за бронзовую ручку соседней двери.
– Самир? Что ты здесь делаешь?
Сарацин выпрямился. Знаками показал – ничего особенного, господин. Разбираю хозяйские вещи, вот, видите мешок? Одежду нельзя хранить в кожаном мешке, сопреет. Разложу, как правильно, по сундукам.
Точно: прискакав в Ла Рошель, по-военному чистоплотный Ваня настолько увлекся, что о личной гигиене забыл напрочь. Славик позавчера позвал его в баню командорства, растопленную специально для новых господ, но Иван сразу рухнул на постель не снимая одежды, сказал, что танки грязи не боятся, и мгновенно вырубился.
Сапоги с него пришлось стаскивать, а портянки сразу выкинуть. Ох, забывает кто-то об обязательных инструкциях о личной безопасности, где красочно расписаны последствия кожных инфекций!
Самир все сделал правильно, в соответствии с привычками: любой рыцарь Храма по приезду в командорство побрезговал бы самостоятельно распаковать свой багаж, для этого есть слуги и рабы. Сарацин аккуратно извлек запасной плащ, походный колет темного грубого сукна, шерстяные шоссы и прочие носильные вещи – приходилось брать с собой по два комплекта, на случай дождей.
Разложил возле жаровни: вещи влажные.
Внимание Славика привлек затянутый в холстину предмет, оставленный Самиром на лавке. Ткань расползлась, уголок взблеснул золотистым. Это что такое?
Взял в руки, размотал ткань, схваченную кожаными ремешками.
Господи Боже.
Библия. Том в крашенной цветом запекшейся крови деревянной обложке с накладками золотом и вкраплениями яшмы с рубинами. Святое Писание из личной часовни магистра Тампля Жака де Моле. Точно, на последних листах пометки арабской вязью.
Книгу взял себе Герард Кларенский. В пятницу, тринадцатого числа 1307 года.
– Ничего хорошего сказать не… – полуоткрытая дверь распахнулась во всю ширь. Иван. – Та-ак. Самир, иди на кухню.
Сарацин вопросительно наклонил голову.
– Иди, я сказал. Прочь отсюда.
Ничего не понявший раб поклонился восточным манером, коснувшись ладонью лба и груди. Почувствовав неладное, удалился быстрым шагом.
– Отдай, – Иван забрал у Славика книгу. Положил том на сундук. Прошелся по келье от двери к окну и обратно. Замер. Секунду спустя развернулся на каблуке. Голубые глаза холодные-холодные, две ледышки. – Скажи на милость, зачем ты сюда полез? Начал копаться в чужих вещах?
– Это не я… Тут Самир возился, я услышал, зашел…
– Зашел, – Иван, чье лицо во гневе снова начало превращаться в уродливую морду безумного демона, шагнул вперед. Славик на шаг отступил. – Ты ведь умный, у тебя дар. Ты все понял?
– Что?! Да уймись! Что такого случилось?! Ненавижу, когда ты такой! Успокойся, я сказал!
Иван вытащил из ножен дагу, покрутил в пальцах – будто фокусник. Лезвие превратилось в смазанную тень. Молниеносное движение рукой, и узкий клинок с броска вошел в зазор между камнями на стене сразу за головой Славика.
– Не ори на меня, – Ваня поморщился, будто сбрасывая одурь. Вновь стал самим собой, усилием стряхнув обличье человека-чудовища. – Пожалуйста. Договорились?
– Д-договорились, – заикнулся Славик. – Библия магистра, Герард… Что, по-твоему, я должен был подумать?
– То, что подумал. Третья сила – это я.
– Чего?!.
– Рано или поздно ты бы все равно догадался. Да я и хотел, чтобы ты догадался! Всё к тому вёл. Знаешь, две минуты назад я принимал самое сложное в жизни решение – убить тебя или нет. Не убил.
Иван выдернул из стены дагу. На оконечье клинка ни зазубрики. Швырнул в ножны, металл ударил о металл.
– Надо поговорить. Давай устроим сегодня настоящую тамплиерскую пьянку? Нажремся в хлам? Надоело быть одному. Совсем одному, подмастерья не считаются.
– Погоди-погоди, что ты сказал? Ты – Третья сила? Спятил?
– Ничуть. Я настолько нормален, что сам иногда удивляюсь. Ты, наверное, единственный, кто поймет.
– А как же Жоффр? И остальные? Медиаторы в исторической реальности? Гуго де Кастро? Сент-Арай? Брат Лаврентий?
– Никак. Или я… Точнее мы, или они. Не веришь?