Посредник
Шрифт:
Искали несколько дней, обходя каждое строение. Спускались в подвалы. Рыскали среди заброшенных домов, возведенных в прошлом-позапрошлом веках. Обследовали принадлежащую тамплиерам гавань за Гревской площадью.
Ничего. Никаких признаков. Похоже, гипотеза оказалась ложной: Орден не пользовался Дверьми. Или скрывал их настолько тщательно, что никакие «методы дознания» не могли вырвать тайну из братьев-рыцарей.
Брат Герард последний постулат упорно отрицал: преподобный лично допрашивал большинство схваченных членов конклава Ордена, включая магистра Жака де Моле. К последнему пытка пока не применялась, но относительно прочих рыцарей она была дозволительна.
Как раз вчерашним вечером, когда Славик и Иван последний раз видели Герарда Кларенского живым, он с довольным видом сообщил – всё, мы на пороге. Банк практически в наших руках, игра сделана. Приходите утром – новости сообщу преотличные.
Утро наступило, но преподобный уже не смог увидеть солнца, восходящего над горой Монмартр.
Тот день едва не стал поворотным – судьба операции повисла на тончайшем волоске. Поддержка со стороны брата Герарда означала беспрепятственный доступ к вывезенным из Тампля документам и протоколам допросов храмовников, которые могли сообщить (и ведь наверняка сообщили!) нечто чрезвычайно важное.
Был потерян основной информационный ресурс – брат Арнальд не собирался посвящать братьев-мирян в ход следствия, у них совершенно другие обязанности и задачи. Шевалье де Партене незачем работать с бумагами тамплиеров – для того предназначены многоученые доминиканцы. Ваше дело, сударь, это меч и беспрекословное подчинение Трибуналу…
Так бы оно и получилось, однако Иван на свой страх и риск перехватил инициативу – знал, на что шел, попирая феодальный этикет при многочисленных свидетелях. Филиппу смелость мессира де Партене понравилась. Такой тип людей королю импонировал, возьмите хоть Гийома де Ногарэ – при всей личной преданности канцлер не боится возражать монарху и спорить с ним.
…– А что оставалось делать? – развел руками Иван, когда по возвращению в отель августинцев Славик потребовал объяснений. Хватит играть в таинственность и секреты, не время! – Нам требуются могучие союзники – для Арнальда Геттингенского и его преосвященства епископа я всего-навсего брат-мирянин, тупой исполнитель. Подозреваю, Арнальд выражал неудовольствие тем фактом, что Герард дал нам слишком много воли и полномочий – где такое видано, чтобы лица светские стояли выше орденских монахов? Не сегодня так завтра руководители Трибунала ототрут нас даже не на второй, а на третий план, причем будут совершенно правы: субординация есть субординация.
– Что ты сказал Филиппу?
– Предложил свои услуги. Намекнул, что как доверенное лицо усопшего Герарда из Кларено владею сведениями, которыми другие отцы-инквизиторы не спешат делиться с его величеством. Не исключено, из своекорыстных соображений. Доложил об исчезновении части документов Тампля – эту информацию Герард придерживал до поры.
– А Филипп?
– Филипп мужик умный, сигнал принял и поступил ожидаемо. Мы с тобой теперь служим короне Франции. Втихаря. Подведомственны его светлости канцлеру – завтра поеду в Консьержери, на разговор с Ногарэ. Провести этого выжигу непросто, но кто сказал, что я собираюсь обманывать хранителя печати? Всё честно: ему нужны деньги и секреты храмовников? Нам тоже. Поохотимся в паре, а кто урвет самую жирную часть добычи, узнаем, когда достигнем цели… Полагаю, это будем мы.
– Слишком у тебя всё просто, – мрачно сказал Славик. – Труп Герарда остыть не успел, а ты сразу начал комбинировать – такое впечатление, что смерть преподобного тебя совсем не тронула. Гуго и тот сам не свой ходил…
– Чего? – выпрямился Иван. – Чего-чего? Тебе в тысячный раз объяснить, что мы не в отпуске на Ривьере? Это работа! Тяжелая и опасная, с почти непредсказуемыми результатами! Я что, обязан был бросить всё, вывернуть на голову пепел из жаровни, размазать сопли по лицу и кататься по полу, выдирая волосы и истошно рыдая? Так ты это видишь? Комбинировать начал! У тебя есть другие предложения? Конструктивнее и благоразумнее? Герарда не вернешь. Лучшей памятью о нем будет достойное завершение общего дела. Где я не прав?
– Прав, прав! Не передергивай! Я просто хочу спросить, что будет дальше – на нас начали охоту! Проклятущего ловчего д’Эраля не поймали, сгинул, будто его и не было никогда! О «Третьей силе» и малейшего понятия не имеем…
– Без паники! – прикрикнул Иван. – Они рассчитывают на нашу капитуляцию? Хренушки! Мы еще поборемся. Значит, так: я постараюсь вытянуть из Ногарэ le carte blache – канцлер любит деньги не меньше, чем короля, следовательно, должен клюнуть на приманку. Подпущу дымку, ненавязчиво посоветую изъять у инквизиции всю сохранившуюся финансовую документацию Тампля – святые братья пускай чертей ловят и ересь искореняют, а не возятся со счетами-балансом-дебетом храмовников. Разделение труда. Попутно нанесу визит вежливости епископу Гийому Парижскому – выразить соболезнования и подтвердить, что мы остаемся верными слугами Матери-Церкви. Не хочется терять связи с инквизицией – Sanctum Officium нам еще пригодится…
– Наполеоновские планы и византийские интриги. Думаешь, сработает?
– Молчал бы про Византию, ромей недоделанный… Должно сработать. Поиграем в героя Карло Гольдони – слуги двух господ, коллективный Труффальдино из Бергамо.
– Но как же остальные медиаторы?
– Заместителем Герарда в исторической реальности является Гуго де Кастро, как самый опытный. Он займется своими делами, мы своими – временно придется действовать в автономном режиме. С полной ответственностью за свои поступки. Готов?
– Даже если и не готов, все равно заставишь. Помнится, несколько месяцев назад ты уверял, что в нашей связке главный я. Как аргус.
– Хочешь быть главным? – фыркнул Иван. – Отлично, завтра утром идешь к Ги де Ногарэ и обо всем договариваешься. По рукам?
– Не-не-не, Дэвид Блейн! Самоубийство – смертный грех!
– Запомни: главных и подчиненных сейчас нет и быть не может. У каждого свои функции, важные и необходимые. Я занимаюсь практическим обеспечением проекта, как ты выразился, комбинирую и пытаюсь избежать маячащего в зоне прямой видимости кризиса, ты же… Ты учишься, мотаешь на ус, изучаешь ремесло медиатора изнутри и поддерживаешь меня морально. А не ноешь и не страдаешь. Побольше оптимизма!
– Одного оптимизма недостаточно. Где гарантия, что наступившей ночью к нам в комнаты не вломятся головорезы мессира д’Эраля и не прикончат с той же легкостью, что и преподобного Герарда?
– Ну вот, опять… Задолбал! Гарантий несколько: двор отеля Сен-Дени на ночь закрывается, придется ломать ворота. На окнах – железные решетки. Дверь из дубовых досок, тяжелый засов. Попытаются сунуться, успеем проснуться и дадим отпор. Прибегут монахи на помощь – августинцы очень не любят, когда в стенах аббатства чужаки учиняют безобразия, не смотри, что смиренные да набожные. Помнишь помощника келаря, брата Клементина? Такой мордоворот, что меня с полутыка в нокаут отправит, наверное, до принятия пострига был военным… Ничего не бойся. Прорвемся.