Посредник
Шрифт:
Узкий створ гавани перегорожен двойной цепью, протянутой между Сен-Николя и стоявшим на противоположном берегу бастионом Ла-Шен – приказ капитана порта, ни одно судно не имеет права покинуть гавань или войти в нее, ожидающие дозволения причалить английские и южнофранцузские нефы и галеры пока бросили якорь у острова Ре, в нескольких километрах к северо-западу.
– Ну, суки, – Иван обернулся в сторону города и погрозил кулаком в сторону коробкообразного здания красного камня, возвышавшегося сразу за портовыми постройками. До недавнего времени – командорство Тампля, второе по значимости в Аквитании и Пуату. – Никогда вам этого не забуду! Честное слово, руки чешутся воспользоваться служебным положением, превысить полномочия и лично придушить кого-нибудь из тамошней шатии-братии! Нервы разрядить. Но ведь нет, приперся этот старый хрен, епископ Ангулемский – жаждет приобщиться к переделу собственности! – не разрешат.
– На допросы храмовников тебя пускают, – напомнил Славик. – Нажать посильнее, давить авторитетом парижской инквизиции, пригрозить…
– Что я слышу, шер ами? Ты, убежденный сторонник ненасилия, едва не свалившийся в обморок, когда я прикончил бургундца-мародера, наконец-то начал понимать, что здесь иначе нельзя? Вечером не хочешь поприсутствовать на дознании? Чему новому научишься, проверишь устойчивость нервной системы?
– Благодарствуйте, шевалье, но лучше обойдусь. Одно дело человека убить, быстро и безболезненно, и совсем другое – здешние методы ведения следствия.
– Вот только не начинай, а! Методы ему не нравятся, видите ли! Напомню: инквизиция для начала предлагает признаться, в случае запирательства арестованному показывают инструменты пытки и снова увещевают, и только когда последний проявляет упорство в нежелании открыть истину, в дело вступает палач. Всё гуманно. Куда гуманнее, чем в наши времена – для начала сломают об тебя табуретку-другую и только потом призовут к чистосердечному раскаянию. Закурить предложат.
– Что, был опыт?
– Был, – вздохнул Ваня. – Тебе это будет неинтересно. Вчерашний день, забудь… Надеюсь, ты прав и пока не все потеряно – «окно» открывается через два месяца и девять дней, времени, казалось бы, вагон. Пять недель! Скверно другое: пяти недель в исторической реальности мало до крайности! Ничтожно мало! Наш главный враг – расстояния. Ты не закажешь бизнес-джет из Парижа до Эдинбурга и не очутишься на месте через полтора часа. Лошадь и корабль – два единственных доступных средства передвижения, а учитывая твою глубокую неприязнь к кавалерии…
– Привыкаю, – Славик, едва не сплюнул, вспомнив, каких адских мучений стоил ему спешный конный марш Париж—Орлеан—Пуатье—Ла Рошель. Четыреста километров непрекращающегося кошмара. Стертые в кровь афедрон и внутренние стороны бедер. Непрекращающаяся боль в крестце. Отлеживался потом несколько дней. Хорошо, по дороге не навернулся с седла и шею не сломал.
– Привыкаешь? Отлично, а я-то думал обратно в Париж дормез нанимать. С печкой и девками. Не обижайся… Поедем рысью, будем останавливаться чаще. Так вот: эвакуироваться храмовники могли только в Шотландию и на Пиренейский полуостров: Астурия, Леон и Арагон, Португалия, где позиции Ордена наиболее сильны – большинство рыцарей после окончательного запрета Тампля перейдут в португальский орден Сантьяго. Ох, далековато… Кроме того, мы понятия не имеем, какова конечная точка маршрута Жерара де Вилье и других командоров. Может быть, замок Томар – первейшая твердыня Тампля на Пиренейском полуострове? Горные замки в Шотландии? Тамплиерам сочувствует король Роберт Брюс, он консьор Ордена… Кипр? Нет никаких следов! И мы стоим на развилке сотни путей. Какой выбрать?
– Самый простой.
– Тебе легко говорить. А тем временем мы сейчас оказались в подвешенном состоянии – никакого серьезного прикрытия, для Гийома де Вэра я никто, хотя свидетельства о моих липовых подвигах лежат в архиве парижской инквизиции, да и грамоты Священного Трибунала епископ не отобрал… Пока не отобрал.
– До сих пор не сообразил, кто мог это сделать? – грустно спросил Славик.
– Кто угодно. Месть храмовников. Пресловутая «Третья сила». Конкуренция внутри самого Трибунала. Люди короля – незачем сохранять жизнь человеку, который знает настолько много. Версий без числа.
– Н-да. Очень не повезло.
Под исключительным, прямо-таки фатальным невезением Славик подразумевал неожиданную смерть брата Герарда из Кларено, убитого семь дней назад, 19 октября, прямиком в резиденции Святейшей инквизиции в Сен-Жан-ан-Грев. Ночью, кинжалом в горло.
Убийцу не нашли, хотя служба городского прево, монахи-доминиканцы и братья-миряне в самом буквальном смысле этих слов перевернули Париж вверх дном – были арестованы полсотни потенциальных подозреваемых, включая водовоза, привозившего вечером бочку с родниковой водой в монастырь, зеленщика, доставившего на рассвете овощи, и просто случайных прохожих, не вовремя очутившихся на улицах, окружавших Сен-Жан. Их отпустили через день-два, когда следствие зашло в тупик…
Что бы ни говорил Иван, король взъярился. Смерть брата Герарда едва не стоила мессиру Плуабушу поста прево – Филипп прекрасно понимал, чего будет стоить потеря лучшего следователя французской инквизиции. Обвинение тамплиерам должен был предъявить именно Герард Кларенский и ему же было вменено в обязанность вести первый этап дознания, самый важный – надо было выбить из храмовников признания, пока они не очухались и не начали противодействовать расследованию.
Но – ничего. Идеальное, совершенное убийство. Ни единого свидетеля. Никаких следов. Не выяснилось даже, как ассассин проник в Сен-Жан.
– Подъем! – Спросонья Славик не понял, кто и почему вопит над ухом так, будто в отеле Сен-Дени случился пожар. – Подъем, сказано! Одевайся! Завтрак отменяется! Быстрее, бестолочь!
– Да что, блин, случилось?! – рявкнул в ответ Славик, которого сержантские повадки Ивана начали безмерно раздражать. – Нормальным голосом можешь сказать?
– Нам хана, вот что, – чуть сбавил обороты Ваня. – Батюшку Георгия, сиречь преподобного Герарда прирезали… Прибежал послушник из монастыря, доложился. Ждет нас. Да шевелись же, ленивая скотина!
Утро 19 октября 1307 года началось хуже не придумаешь. Бешеная гонка, продолжавшаяся с тринадцатого числа, только завершилась, вчера Иван со Славиком переехали из Нового Тампля (где дневали и ночевали пять полных суток) домой, решив, что отоспаться жизненно необходимо. Предполагалось, что самые важные события окончены и вскоре придется начинать куда более скучную, однако необходимую работу с захваченными у храмовников документами, свезенными в Сен-Жан и частично в Консьержери – избавившийся от нехороших подозрений и потенциальной угрозы заговора Филипп Красивый вернулся в главный дворец Парижа.
И вот, шокирующие новости – погиб руководитель всей сети медиаторов.
Едва светало, но Ваня уже был облачен по-походному – при оружии, обязательная кольчуга поддета под жиппон. Ничего не оставалось делать, как припомнить армейские времена и одеться если не за сорок пять секунд, то за три минуты: учитывая сложность средневековой одежды и все-ремешки-крючки-пуговки, Славик уложился в рекордное время. Иван помогал, одновременно пытаясь объяснить, какова обстановка:
…– От послушника толком ничего не добиться, мальчишка перепуган насмерть. В монастыре собирали братию к заутрене, постучались в кабинет Герарда, когда он не вышел вовремя. Дверь была не заперта. Нашли тело. Приор аббатства знает, что делать в таких ситуациях – послали за капитаном Марсиньи и сержантами короля, отправили вестового ко мне: Герард предупредил своих, что Жан де Партене входит в самый доверенный круг как мирянин братства Иоанна Крестителя… Готов? Пошли, лошадей должны были оседлать.