Посредник
Шрифт:
Верно, придется казначея расколоть. Любыми, пусть даже самыми жесткими методами. Причем незамедлительно, пока сир наш король не осознал, какое именно богатство оказалось в его власти.
И какие выгоды можно отсюда извлечь.
Нет-нет, речь не идет о банальностях – сундуки с золотом, драгоценности, рубины-изумруды… Побрякушки, бесспорно, отойдут Филиппу. Пусть подавится.
Бумаги. Прежде всего бумаги.
Бумаги, дающие власть над протратившимися графами, над залезшими в непомерные долги купцами, дарственные на земли, оформленные на подставных лиц завещания донатов Ордена Храма, торговые секреты…
Думаете, в XXI веке средневековые пергаменты не имеют никакой цены?
…– Ошибаетесь, – вслух сказал Иван по-русски. Хлопнул Славика ладонью по плечу. – Дружище, никакому капитану Флинту даже не снились те сокровища, которые мы сейчас увидим. Топай за мной.
К рассвету, когда на башне Тампль спустили черно-белое знамя Ордена, подняв взамен синий королевский штандарт, открылись пренеприятные обстоятельства, о которых незамедлительно доложили Филиппу и отцам-инквизиторам.
Во-первых, бесследно исчезли трое высокопоставленных членов орденского капитула – командоры Франции и Прованса, а также командор Оверни Умбер Блан. Вчера они присутствовали вместе с магистром на похоронах Екатерины де Куртене, затем возвратились в замок, но с той поры их никто не видел. Сквозь землю провалились?
Возможно. Ногарэ сразу заподозрил, что беглецы воспользовались подземным ходом – осталось выяснить, где он находится! Приора парижского к канцлеру, на первый допрос!
Второе: запершихся в подземных казематах храмовников не удавалось извлечь оттуда несколько часов, окованные металлом двери вынесли, раскрошив каменную кладку и срезав вмурованные в нее петли: пришлось звать на подмогу мастеровых, работавших при кузнях Лувра.
Капитан Марсиньи, спустившийся в подземелье, обнаружил тела четырех братьев-рыцарей и двух сержантов – один из них предположительно убил всех прочих, а затем покончил с собой. Пришлось немедленно звать инквизиторов, дело серьезное, особенно учитывая еще тридцать два трупа, найденных в камерах: кровь свежая, следовательно, храмовники вначале зарезали всех до единого узников (среди них были восемь подростков обоего пола) и только потом покончили с собой.
Очень, очень странно. Кого тамплиеры содержали в своей частной тюрьме? Герард Кларенский пожал плечами и повелел доминиканцам открыть отдельное разбирательство с собственным производством по этому происшествию.
Третье: всего в Старом и Новом Тампле было схвачено сто сорок семь рыцарей, не считая сержантского состава и мирян, прислуживавших в обоих замках и теперь получивших статус свидетелей – конюхов-поваров-ремесленников переписали и отпустили, все одно деваться им некуда: большинство простецов жили при крепости.
С рыцарями вышел конфуз: ночью некоторые из братьев были настолько пьяны, что устроили потасовки с сержантами службы прево, ничегошеньки не понимая в происходящем. Усмирять разбуянившихся монахов, возмущенных злодейским покушением на их духовный сан, пришлось испытанными методами: сначала вязать, а после – ледяной водичкой из бочек. Некоторые не проснулись доселе – то-то будет удивлений, когда братья обнаружат себя в зарешеченных камерах «верхней тюрьмы» родного Тампля!
Отыскалось и золото – как же без него. Пересчитывать богатства храмовников придется несколько дней подряд, но по приблизительным оценкам мессира Рено де Руа в открытых кладовых хранилось около четырехсот тысяч ливров в монетах и слитках, принадлежащих командорству и собранных на новый Крестовый поход. Добыча колоссальная, причем королевский казначей пребывал в уверенности, что найдено далеко не всё. А ведь еще товары на складах, недвижимость, земля – это минимум два с половиной или три миллиона ливров!
Единственно, Рено де Руа тяготился неотступно следовавшими за чиновниками казначейства отцами-инквизиторами – у них, видите ли, следствие. Впрочем, сундуки, набитые кошелями с монетами, на доминиканцев особого впечатления не произвели, слуги Церкви стяжают не мирские богатства, а Царствие Небесное. Иное дело – архив. Или вот, к примеру, часовня великого магистра, весьма своеобразная…
Именно в этой часовне, расположенной рядом с личными покоями Жака де Моле, Герард из Кларено устроил краткое рабочее совещание с медиаторами – подальше от посторонних ушей. Славик с Иваном как раз успели вернуться из башни Цезаря, где опечатали помещения с финансовыми отчетами тамплиеров и передали их под временную охрану лотарингцев – разгребать гору пергаментов и подшивок сейчас немыслимо, объем колоссальный.
– Гуго, набрось засов, – его преподобие взглядом указал в сторону двустворчатой двери часовни. – Пятнадцать минут отдыха, господа. Сумасшедшая ночка. Только не подумайте, что эпопея завершена – всё самое интересное пока и не начиналось! Указание о разыскании и поимке де Вилье, де Ла Рока и командора Блана отдано, однако я подозреваю, что королевские псы след не возьмут – за отсутствием такового. Испарились, исчезли, сгинули…
– Ла Рошель? – невозмутимо спросил Иван.
– Верно, даю десять против одного! Порт принадлежит тамплиерам, там находятся суда, постоянно готовые к отплытию. В графстве Пуату власть короля не столь авторитетна, как в Париже, приказ об аресте храмовников там, может быть, и выполнят, но спустя рукава – не сомневаюсь, королевские чиновники получают от Ордена немалую мзду и позволят некоторым рыцарям уйти.
– Не уверен, преподобный. Там наша мобильная группа, командует опытный медиатор.
– На них одна надежда. Далее: я успел выяснить, что часть библиотеки великого магистра также пропала – опись мы нашли и сверили с наличествующими книгами. Не хватает семнадцати томов. Летописи, поименные списки братьев, донатов и консьоров, некоторые орденские ордонансы для внутреннего употребления – словом, возможный компромат.
– Воображаю, сколько бумаг исчезло из основного архива, – сказал де Кастро.
– Не так уж и много по большому счету. Допустим, предупреждение о готовящемся разгроме Тампля они получили в конце сентября, после заседания королевского совета. Пока осознали, пока решили, как именно поступить и что спасти в первую очередь… Времени оставалось всего ничего, около двух недель, а Орден, как и любая сверхбюрократизированная структура, неповоротлив и медлителен. Знаете, что? Действовать быстро, не раздумывая, могла одна из внутриорденских фракций, поставившая главным приоритетом спасение собственных шкур. Вот где отгадка.