Посредник

Касальс Педро

Официант, на протяжении многих лет изучивший вкусы своих клиентов, спросив лишь, что именно принести — вина или пива — тут же поставил им на стол по тарелке домашней похлебки.

Многие клиенты, входившие в ресторан, здоровались друг с другом. Хуан Сильва, то и дело отрываясь от разговора и от еды, отвечал на приветствия.

Домашняя обстановка здесь создавала атмосферу, способствовавшую доверительности. Сильва говорил:

— ...Так я до сих пор помню, как Мигель Эрнандес [21] учил нас в тюрьме грамматике...

21

Замечательный

испанский поэт-коммунист, всевавший против фашистов и погибший во франкистской тюрьме.

Алекс время от времени задавал вопросы, уточняя то одну, то другую деталь, а Салинас слушал молча. Сильва продолжал медленно, но с чувством, говорить:

— В те дни нам туго пришлось, очень туго... Кстати, кто вел себя тогда прилично, так это аббат монастыря Монтсеррат... [22] Потом, когда все более или менее успокоилось, группа женщин, среди которых была и моя жена, пришла к нему на прием, чтобы поблагодарить его. В конце приема каждая из них подходила и целовала аббату руку. Когда подошла очередь моей жены, аббат, зная, что она неверующая и провела много лет в тюрьме из-за того, что коммунистка, не позволил поцеловать себе руку, а сам при всех звучно расцеловал ее в щеки.

22

Католическая церковь в последние годи режима Франко выступала против диктатуры. Особенно активно придерживалось такой позиции духовенство Каталонии, одним из наиболее важных центров которого является монастырь Монтсеррат.

Все трое заулыбались. Сильва перешел к делу:

— Вот что я по этому поводу думаю, Салинас. Меня вовсе не удивило, что замначальника департамента природных ресурсов постарался отскочить в сторону, словно от одного из самых свирепых быков, которых выращивают на пастбищах Миура для корриды. Надо отдать ему должное, он проявил смекалку, сообразив, что такой бык — не для таких тореро, вроде него. Надо иметь в виду, что его и его начальство волнуют лишь их маленькая война, интересы их группы, действующей внутри правящей партии, к которой все они принадлежат. Иными словами, в первую очередь их интересует, чтобы как можно больше их приятелей по клубу, однокашников по колледжу, приспешников по бизнесу и всяким махинациям... смогло усесться в депутатские кресла и кормиться за счет труда тех, кто вовсю вкалывает.

Салинас, покончивший с апельсином, поданным на десерт, спросил:

— А министра общих внешних связей ты, Хуан, знаешь?

— Я тебя понял... Значит, замначальника департамента хочет, чтобы бык пропорол брюхо Толстяку.

— Опасаюсь, что дело обстоит именно так, — глухо ответил Салинас.

— Но это дело может у них и не выгореть, — сказал Хуан Сильна. — Министр этот — непримиримый враг своего коллеги по природным ресурсам, они принадлежат к разным группам внутри правящей партии, люто враждующим между собой сейчас... [23] Но надо признать, что у Толстяка, который занимается общими внешними связями, гораздо больше интуиции, чем у его недруга из природных ресурсов. К тому же, хотя человек он не очень-то аккуратный и слегка беспорядочный, все-таки получше, чем другие его соратники по партии. И у меня такое впечатление, что его чуть побольше, чем его коллег, беспокоит, что будет с Испанией и с несчастными испанцами... Впрочем, не так чтобы уж очень беспокоит — не стоит питать на этот счет лишних иллюзий.

23

Речь идет о правительстве

буржуазной партии Союз демократического центра, находившейся у власти с 1977 по 1981 год. В последние годы ее правления партия разбилась на множество фракций.

Мадрид

Вторник, 6 апреля

Сидя в своем кабинете, Салинас теперь терпеливо дожидался звонка от замначальника департамента природных ресурсов.

Тот позвонил в полдевятого.

— Послушайте, сеньор Салинас, министр общих внешних связей назначил вам встречу на завтра в двенадцать дня. Как видите, мы времени зря не теряем, работаем на полную катушку.

— Спасибо. И вы полагаете, что министр что-нибудь предпримет после разговора со мной?

— Ну, Салинас, я сделал все, что было в моих силах. Все, на что я способен. Я не футуролог, так что прогнозов на будущее делать не стану.

— Да нет, я только так спросил. — И стремясь подсластить пилюлю, чтобы сыграть на тщеславии собеседника, Салинас продолжал: — Мне просто хотелось бы узнать ваше мнение — у вас ведь большой опыт в государственных делах, да и обширные связи в высших сферах.

— Ну... знаете, — поколебавшись, сказал замначальника. — Мне бы не хотелось по телефону говорить на такие темы... но думаю, что завтра вы будете говорить с политиком, который способен двинуть ваше дело, если сочтет, что это — козырь в его игре. В таком случае вам удастся чего-то добиться... и даже, может быть... вы там понравитесь, наверху, а это всегда бывает полезно.

Салинас не в первый раз во время разговоров с этим типом почувствовал, что кровь прихлынула ему в голову. Он задавал себе вопрос: то ли этот человек, что говорит с ним по телефону, полный идиот... то ли совсем уже профессиональный мошенник, привыкший жить припеваючи за счет налогоплательщиков, утративший всякое чувство чести и достоинства и судящий о всех и всем согласно своим меркам?

Адвокат резко сказал:

— Насколько я понимаю, мы оба с вами — из тех людей, которые не работают от и до. Почему бы вам не принять меня прямо сейчас... или когда сможете, но сегодня же?

— Что ж, у меня сегодня работа часов до двух ночи... В полтретьего мы можем встретиться. Если привратники вас не пропустят, скажите им, чтобы они позвонили мне по внутреннему телефону 002 — я велю им пропустить вас в свой кабинет.

— Хорошо, до скорой встречи.

Салинас задумался, как бы дождаться полтретьего ночи и чтобы при этом его не разморил сон. «Я легко поужинаю, пить ничего не стану и ни в коем случае нельзя смотреть телевизор», — сказал он сам себе.

Думая так, он набирал номер редакции «Эль Обсервадор».

— Привет, Алекс! Как у тебя там?

— Да не очень хорошо. Поручили написать репортаж, а я никак не соображу, с какого края к нему подступиться.

— Послушай, мне нужно бодрствовать до самого утра, и я подумал, что треп с тобой будет лучшим способом обеспечить бессонницу, — засмеялся Салинас.

— Ничего ты ночку себе для этого подобрал... Не очень-то я настроен тебя развлекать. Может, куда-нибудь сходим? Тогда я и репортаж свой успею написать, а встретимся мы... в полпервого прямо в редакции.

— Спасибо, Алекс.

Ночь выдалась очень холодной. Подняв воротник пальто, Салинас решил прогуляться от Пласа-Майор до Пуэрта-дель-Соль. Пройдя по этому маршруту, он свернул направо и побрел улочками, забитыми харчевнями, барами и ресторанами. Он зашел в один из баров выпить кофе. Пытаясь забыться, Салинас принялся смотреть телевизор, стоявший в углу зала. Товарищем его по приключениям и бегству от действительности стал Бельмондо, и выбор этот вполне себя оправдал. Так, следя за развитием событий на экране, которые мгновенно перебрасывали его из Африки в Париж и обратно, он убил пару часов.