Посредник
Шрифт:
— Она мне совсем не нравится, — Салинас чувствовал, что начинает выходить из себя. — Очень не нравится, потому что вы — убийца. Именно вы и спровоцировали гибель Белли.
— И снова вы спешите с выводами... Да кто же примет всерьез ваши утверждения? Вы не обижайтесь, но из вас вышел бы никудышный ученый. — Говоря это, Ланси наставил на Салинаса указательный палец, словно взял его на мушку пистолета. — Ну, давайте рассмотрим факты, как они есть. Вы признаете, что Белли был маньяком и наркоманом, который, чтобы потворствовать своим порочным наклонностям, завел у себя кобру, словно это домашнее животное? Тогда в чем меня можно обвинить? Что
— Вижу, вижу. — Спокойный цинизм Ланси все больше действовал на нервы адвокату. — Но вот еще что. Это уже касается сторожа Салы. Как вам удалось разузнать, что он вот-вот может проговориться — при следующей встрече со мной, как вы получили такую важную информацию?
— Вы скоро, очень скоро обо всем узнаете. Мне от вас таить нечего, я и не собираюсь ничего утаивать. Вы сегодня же получите ответ на многие вопросы, которые в последние недели роились в вашем воспаленном воображении. А пока я в любом случае могу сказать, что сторож скончался естественной смертью, от инфаркта, приведшего к летальному исходу. А что именно вызвало у него роковой сердечный приступ — это установить довольно трудно, согласны? — Ланси смеялся уже вызывающе. — Ну что, Салинас, а почему же вы не спрашиваете о том, что вас еще интересует? Где ваш вопрос про украденное масло?
— Считайте, что задаю вам этот вопрос.
— Признаться откровенно, я до сих пор не могу понять, как вы сами не раскрыли место, где оно находится. Это же так просто!
— Так где оно находится? — Салинас чувствовал себя сбитым с толку, лишенным чувства юмора, с которым говорил Ланси.
— Сейчас я вам отвечу. Оно находится...
Багамские острова
— Оно находится в цистерне. В одной из цистерн...
— В цистерне? Вы не ответили на мой вопрос! — возмутился Салинас.
— Да, в цистерне, — в той самой, что находится в имении «Ла Торга» — совсем рядом с хранилищами Салы. Цистерна эта — прямо под основным зданием с пристройкой, там, откуда выходят оросительные каналы... Вы же должны были догадаться давно, что там должен существовать какой-то резервуар, емкость, из которых берут воду для полива. С помощью всего-навсего одной пластиковой трубы мы быстренько перегнали масло из хранилищ Салы в цистерну, которая закопана под домом. Никак не пойму до сих пор, как вы прошли мимо этого очевидного факта... Он же просто бросается в глаза!
— Но ведь это же открытый грабеж! Разве не так? — Салинас встал. — Или у вас и на этот случай припасена уловка?
— Вы угадали, припасена. Вам, должно быть, уже известно, что Фонд Фокса недавно распределил среди компаний, которые его субсидировали, принадлежащие ему земли. СОПИК — и это вам тоже, видимо, известно — получила земельные владения фонда в Испании... А среди них и имение «Ла Торга»! — Ланси поднял бокал, словно хотел провозгласить тост за самого себя. — Ну, что вы скажете?
— Не может быть! — воскликнул Салинас. — Это же откровенное мошенничество! Сначала крадут масло у Салы, перекачивают в цистерну в соседнем имении, которое принадлежит фонду... Потом покупают у Салы сто процентов его дела... СОПИК, получив земли в «Ла Горга», становится хозяйкой партии масла стоимостью в миллиард песет... Получается, ничего и не произошло, ибо... ибо СОПИК не может сама у себя украсть?
— Замечательно. Прекрасно! Наконец-то, я вижу, вы рассуждаете вполне разумно. Вы все точно сказали. — В это время зазвенел дверной звонок и Ланси посмотрел поверх головы своего собеседника в глубь комнаты. — Вы сами точно все сформулировали: с юридической точки зрения кража нет. Перефразируя вату же поговорку, СОПИК сама варит бульон, сама СОПИК его и съедает... а заодно получает назад миллиард песет в виде масла, которое вы называете украденным. И, наконец, в придачу к этому покупает всего за 500 миллионов песет все дело «Сала, АК». Ну, как вам это нравится? Разве плохой бизнес?
У Салинаса стучало в висках — умом он не мог принять того, что слышал, внутри него что-то вроде разрывалось на части, и он в бессильном гневе закричал пол у задушенным от бешенства голосом: — Я сейчас же улетаю в Мадрид. И там всех подниму на ноги. Даже если я испорчу хорошие отношения кое с кем... но этого я так не оставлю! Нет, не оставлю!
Но Ланси не обратил внимания на его слова — он вслушивался в стук каблучков по паркету. Шаги направлялись в их сторону. Будто и не заметив угрозы Салинаса, француз спокойно сказал:
— Я только что женился. Позвольте представить вам мою жену.
Каблуки зазвучали совсем рядом. Вошла Кармина.
Эпилог
Мадрид
Стараясь на этот раз быть особенно пунктуальным и не опоздать на важную встречу, Салинас решил позавтракать где-нибудь поближе к зданию министерства природных ресурсов.
Без десяти девять Салинас уже сидел в элегантной приемной министерства. У входа столпилось несколько служителей в сверкающей униформе — тоном самоуверенных всезнаек они обменивались новостями и сплетничали про закулисные дела в министерстве, показывая друг другу, что они приобщены к самым высоким политическим сферам, к бурной жизни в верхах, законными участниками которой считали себя, хотя и не располагали роскошными кабинетами.
Ровно в десять, преисполненная сознанием собственной важности, перед Салинасом возникла секретарша и самоуверенным жестом предложила ему пройти к заместителю начальника департамента.
Пораженный такой точностью, адвокат направился в кабинет.
— Здравствуйте, — учтиво поздоровался он с порога.
— Как дела, сеньор Салинас? — произнес заместитель начальника департамента металлическим и очень четким голосом, в котором преобладали самодовольные бодрые нотки.
— Благодарю за пунктуальность.
— О... Это — пустяки!.. Таков новый стиль в наше время.
Заместителю начальника департамента было лет сорок пять, не больше. Среднего роста, худощавый, с заметно обозначившимися пролысинами, он был одет в элегантный, сшитый у модного портного серый костюм, к которому был со вкусом подобран скромный светло-синий галстук.