Посредник
Шрифт:
В двадцать минут первого он уже был в редакции «Эль Обсервадор», где Алекс лихорадочно заканчивал свой репортаж.
Журналист взял его под руку, и они направились к автоматам, где налили себе два кофе, горячих, но совершенно отвратительных на вкус.
— Ну, Салинас, ты полуночник!
— Как видишь... гуляю вовсю, — сказал адвокат, снова усаживаясь рядом с рабочим столом Алекса.
— Вижу-вижу, Салинас, замначальника назначил тебе любовную встречу в полтретьего ночи, причем в казенном кабинете. Это уже полная порнография.
— Да. А заодно он пытается внушить
— Ну, тут ничего не скажешь — в своих кабинетах эти деятели новейшей формации проводят немало. Во-первых, это им нравится, а во-вторых, поскольку на должностях они держатся недолго, то, отдавая много времени службе, стараются побольше наслаждаться своей властью, — говоря это, Алекс одновременно быстро стучал на машинке, и ее стук звучал как музыкальное сопровождение к беседе.
— Ты когда-нибудь встречался с этим замначальника.
— Да, раза два я брал у него интервью, — ответил Алекс, не отрываясь от машинки.
— И какое у тебя впечатление?
— Это, как написано на старых пластинках, где собака сидит у рупора граммофона, «голос его хозяина». Такой тип хорошо заучивает уроки, которые ему дают, но сам пороха не выдумывает — собственной инициативы никакой не проявит. И тем не менее, интересно будет узнать, что он тебе сегодня наговорит: по этому можно судить, что именно ему сказали на этот счет сверху... А тебе это может пригодиться. Вдруг его слова прольют свет на что-нибудь для нас интересное.
Салинаса, однако, не было нужды уговаривать — он был готов на все, лишь бы хоть что-то еще узнать по делу, над которым так долго и старательно трудился. Особенно важно было ему понять, к чему все-таки приведет его расследование, посмотреть на его окончательные результаты. Подготовившись внутренне к встрече, сосредоточенный и напряженный, он вышел из редакции и направился в министерство.
После полуночи холод еще больше усилился, но это было даже хорошо — желание спать совсем пропало. В четверть третьего Салинас был у входа в министерство природных ресурсов. Двое полицейских, дежуривших в это время у дверей, проверили его документы, один из них при этом отложил в сторону учебник математики, судя по всему, полицейский где-то заочно учился. Пройдя эти формальности, адвокат попал в руки служителя, который тут же проводил его наверх.
Возможно, потому, что сон разморил секретаршу, на этот раз она держалась естественно. Без лишних слов она ввела его в кабинет своего шефа.
— Как можете убедиться, мы тут работаем и днем и ночью.
— Извините, но мне очень хотелось еще раз поговорить с вами до того, как меня примет министр по общим внешним связям.
— Я полностью в вашем распоряжении, сеньор Салинас.
Адвокат скептически посмотрел на чиновника и медленно заговорил:
— Прежде всего хочу вас попросить, отвечая на мои вопросы, говорить только правду. Если на какой-то вопрос вы ответить не можете, прошу вас, лучше не отвечайте, я бы предпочел молчание полуправде.
— Принимаю ваши условия. Приступайте.
Предисловие Салинаса заставило его собеседника насторожиться — он жадно затянулся своими любимыми «Рекс», глубоко вдыхая дым от сигареты, словно хотел, чтобы тот проник до самой глубины его легких.
— Как бы вы поступили на моем месте?
— Даже представить не могу. Мы ведь с вами совершенно разные по характеру люди. Вы привыкли действовать на свой страх и риск, ни с кем не советуясь, а я работаю в команде, представляю собой лишь часть слаженного механизма. С одной стороны, это сильно сковывает мои действия. Но, с другой, это позволяет мне участвовать в крупных начинаниях.
— Иными словами, на этот вопрос вы не хотите ответить?
Замначальника встал, давая понять, что чувства его задеты.
— Послушайте, Салинас, я не привык даже малейшие грубости выслушивать. Я стараюсь ответить на ваш вопрос. — Снова обретя самодовольный тон, он продолжил: — На вашем месте я завтра — вернее, теперь уже сегодня, — во время встречи с министром разыграл бы свои козыри до самого конца. Он честолюбив, а ваше дело — настоящая бомба. В руках смелого и инициативного человека...
— В руках смелого человека бомба эта также может взорваться... и тогда осколки полетят ему прямо в лицо.
— Тут я согласен, с этой проблемой надо обращаться очень осторожно. Я бы к ней руками не притронулся — только щипцами, сеньор Салинас.
— А вы именно так и поступаете, для меня это ясно. Если министр по общим внешним связям использует эту тему с пользой для правительства, то вы записываете себе очко, поскольку именно вы ему ее передали… Если же дело оборачивается худо — вам нечего опасаться, так как от скандала пострадает другое министерство, а вы тоже записываете себе очко: ведь вы позволили вашему министру избежать неприятностей, которые могли бы даже привести его к необходимости подать в отставку.
— Ну, что ж, Салинас! Вы все правильно рассчитали. Когда у меня будет больше свободного времени, а вы будете поспокойнее, мы можем пообедать вместе, поговорить. Может быть, вас заинтересует предложение работать в нашей команде. В ней — очень стоящие люди, мы таких ценим... Уверен, что и вам было бы интересно поближе с нами познакомиться. — И, непринужденно засмеявшись, он добавил: — Не исключено, что вас привлечет мысль заняться политикой, принять нашу сторону.
— Я — человек независимый, не принадлежу и не желаю принадлежать ни к какой партии, — сказал Салинас тихо, будто и не замечая собеседника.
Проводив его до дверей лифта, политик любезно попрощался с гостем.
— Держите меня в курсе событий. Очень интересно знать, как повернется ваше дело... сеньор Салинас.
— Прощайте.
Мадрид
В кабинете министра общих внешних связей Салинаса пригласили сесть за стол совещаний, отличавшийся поистине фараоновскими размерами.
Министр, человек среднего роста, довольно полный — не случайно его прозвали Толстяком, — в этот момент разговаривал по телефону с каким-то из своих подчиненных, зычным голосом отдавая ему указания.