Посредник
Шрифт:
Врач, взяв Салинаса за руку, попросил:
— Ложитесь, пожалуйста, на носилки.
— Меня укусила кобра! Вот, смотрите: это следы ее укуса, вот тут, на ноге, но она меня не убила! — Салинас радостно кричал. — Она меня не убила, не убила!
Адвокат, хотя его напичкали всевозможными лекарствами, медленно приходил в себя. Было уже около восьми вечера.
Врач не переставал изумляться:
— Должен признаться: никак не могу понять, что происходит, сеньор Салинас. Думаю, опасность уже миновала. И все же не возьму в толк, как все
Салинас, голова которого начала проясняться, попросил сидевшего рядом с ним в кресле Алекса:
— Очень странно все это. Послушай, может быть, ты наберешься храбрости и зайдешь в дом Белли? Не исключено, что ты сможешь найти разгадку тому, что произошло.
— Не очень-то мне по душе такая поездка. Но, пожалуй, мой репортаж после этого станет сенсационным.
— Только поосторожней, Алекс! Будь внимателен.
Сквозь небольшие люки в потолке в палату шел теплый воздух. Салинас, которому стало немного лучше, почувствовал, как снова наливаются тяжестью веки, и через несколько минут снова впал в забытье.
Бюше-де-Рон
Алекс побыл еще немного у постели Салинаса, который наконец-то заснул спокойно.
Затем, проголодавшись, журналист направился в кафетерий больницы, где выбрал отдельный столик. Вокруг сидели врачи и медсестры, оживленно говорившие о своих делах. Алекс с аппетитом набросился на еду. Задерживаться в кафетерии он не стал.
Поприветствовав издали дежурного врача, который занимался Салинасом, журналист пошел в паркинг, где стояла машина адвоката.
Алекс без всякого удовольствия направился к вилле доктора Белли. Подъехав, он, не выходя из машины, внимательно оглядел дом, чувствуя, что лоб покрывается холодным потом. Лишь минут через десять Алекс решился выйти из автомобиля.
Железная калитка была открыта. За нею — ни проблеска света. Журналист с трудом различал дорожку, еле заметную в ночной полутьме. Вернувшись в машину, он включил ближний свет и завел мотор, чтобы не сел аккумулятор.
После этого Алекс снова вышел из машины, прошел через калитку, оставив ее открытой, и осторожно двинулся к дому.
Входная дверь тоже была открыта. «Порше» по-прежнему стоял неподалеку с опушенным боковым стеклом.
Затаив дыхание, Алекс вошел, включил свет, но ничего особенного не увидел. Затем он прошел по всему первому этажу, где находились кухня, ванная комната и гостиная, но ничего интересного также не обнаружил.
Он поднялся по лестнице на второй этаж и включил свет в маленькой прихожей, где были две двери. Открыв первую дверь и повернув выключатель, Алекс увидел комнату, оборудованную под лабораторию. На полках в строгом порядке, свидетельствовавшем о педантичном характере хозяина, стояли реторты, пробирки, многочисленные бутылки с реактивами, пустые склянки. Лишь одна склянка валялась на мраморной подставке, и жидкость из нее растеклась по камню. Алекс, удивившись этому непорядку, собрал остатки жидкости в маленькую бутылочку, тщательно притер пробку и спрятал бутылочку в карман пиджака. После этот о он направился в другую комнату.
Включив свет — тот загорелся в двух лампах, стоявших на ночном столике, — Алекс тут же обратил внимание на круглую плетеную корзину примерно полутора метров в диаметре, закрытую крышкой. Он глянул за корзинку... и окаменел от ужаса.
Салон-де-Лрованс
Лежавший на больничной койке Салинас медленно выходил из забытья.
Вдруг дверь резко распахнулась, вбежал Алекс, — на нем лица не было. Он без всяких предисловий лихорадочно заговорил:
— Белли умер! Кобра укусила его в шею. Он лежит там, в спальне на втором этаже.
Салинас широко раскрыл глаза. До него не сразу дошел смысл сказанного Алексом.
— Что ты говоришь? Повтори.
— Белли... Он мертв... Лежит у себя дома. Лицо его все посинело, а на шее — следы укуса, точно такие же, как у тебя на ноге.
— Значит, кобра убила Белли, а меня лишь довела до полуневменяемого состояния, — медленно, с трудом проговаривая слова, сказал адвокат.
— Да. И к тому же тебя она укусила в ногу, а Белли — в шею.
— Алекс, — у Салинаса расширились зрачки, — я ничего не понимаю... ничего. — После долгой паузы он сказал: — Сообщи об этом, пожалуйста, французской полиции.
После того, как журналист выполнил просьбу своего друга, он еще с полчаса во всех деталях описывал Салинасу свой визит на виллу Белли, произведший на него столь сильное впечатление. Адвокат еще не очень быстро соображал, сознание его было затуманено, а потому Алексу приходилось терпеливо объяснять ему каждый свой шаг, чтобы Салинасу легче было представить все его действия в доме Белли.
— Знаешь, Алекс, что я сейчас вспомнил? — Салинас чуть привстал на постели. — Ощущение, возникшее у меня после укуса кобры: будто мне вкатили слоновью дозу наркотика.
— Вполне может быть, Салинас, вполне. Раз уж тебе так кажется...
— Нет, вовсе мне так не кажется. Хотя я чувствую себя еще не очень хорошо, но... поверь мне, извилины у меня работают вполне прилично, — осадил он журналиста, не скрывая досады.
— Ну, и что из этого?
— А вот что... Белли ведь был наркоман, так?
— Да, а дальше что?..
— Одной из загадок для нас было то, откуда он берет огромные деньги, нужные для таких дорогих наркотиков.
— И к чему ты ведешь?
— Послушай, Алекс, в это трудно сразу поверить, но я вот о чем подумал: а что, если Белли специально держал у себя кобру, чтобы брать у нее яд, а потом на его основе делать для себя наркотик?
Алекс онемел. Помолчав несколько минут, он выговорил:
— Давай-ка я позвоню жандармам, Салинас. Они, правда, и так решили, что я свихнулся, когда объяснил все, что произошло... а тут еще и история про эту кобру... Как бы меня тут не запрятали в сумасшедший дом.