Поставить мир на кон
Шрифт:
Створки шлюза на другой стороне зала чуть дернулись, предупреждая о том, что готовы выпустить из своего зева ненасытное чудовище. Я откинул полу набиру, уверенно кладя ладонь на рукоять меча, и мысленно дал команду поднять разделяющую нас решетку.
Пришло время для нашего более близкого знакомства.
Глава 3
Ялтар Закираль
В той своей жизни мне не довелось узнать отца. И единственное, в чем я преуспел — разглядел контуры его плана. Но не потому, что сумел постичь логику его
Но каким бы лестным он не был для меня, ему не суждено было заменить тысячи лет, которые мы могли, но не провели вместе. Теперь же, известие о том, что он жив, подарило мне не только уверенность в том, что нам удастся справиться с неожиданной угрозой. У меня появилась возможность наверстать то, чего я оказался лишен.
И я не собирался упускать этот шанс.
«Мой Ялтар, правительница Лера просит открыть личный портал в ваш кабинет».
Ярангир не мог не осознавать, что вне его контроля происходят нечто достаточно важное, чтобы я не посвятил в это даже свою жену. Впрочем, о том, что вынужден пока скрыть от нее некие сведения, я ее предупредил. И даже получил прощение. В обмен на уверения, что как только смогу этим поделиться, я это сделаю. И мне оставалось только радоваться тому, что Таши очень четко знала, где проходит граница, за которой заканчиваются ее права и начинаются мои обязанности.
«Портал открыть, — сухо ответил я, давая понять, что не намерен что-либо ему объяснять. — Защиту на максимум. Контроль системы возьми на себя. Я опускаю щиты».
И пусть думает, что хочет. Насколько я мог предположить, мучить себя поисками ответов ему предстоит не долго.
«Мой Ялтар, это вызовет беспокойство совета», — не позволив себе ни тени недовольства, заметил он.
Совершенно точно предугадывая реакцию талтаров, когда им станет известно о моем приказе. А случится это… довольно скоро. Вряд ли маги внутреннего круга пропустят провал Пустоты, который будет сопровождать полную изоляцию резиденции.
«Скажи им, что у меня разыгралась паранойя, и я решил устроить всем небольшую встряску», — дал я ему подсказку, прежде чем отключиться.
Ни на секунду не сомневаясь в том, что уж кого-кого, а отца моего начальника охраны это объяснение совершенно не удовлетворит. Впрочем, остальных тоже. И все отличие будет лишь в том, что Маргилу мне перескажет все мысли, которые у него возникнут в процессе раздумий о причинах, побудивших меня поднять уровень защиты до высшего, а остальные не посмеют даже сделать вид, что это заметили.
Но сейчас меня это совершенно не интересовало. Вряд ли я ошибался, кого увижу, как только Лера откроет портал.
Несмотря на все мое самообладание, этот день показался мне слишком длинным. Сначала появление Александра и его просьба организовать встречу. Затем тревожное осознание того, что если бы не любопытства советника Олейора, мы еще не скоро узнали о том, что установившийся на Дариане мир является скорее хорошей иллюзией, чем реальностью. Потом кинжал отца, беззвучно ложащийся на крышку его личного стола. И…. Стоило признать, что в его смерть от руки Леры я поверил сразу и безоговорочно. Даже зная, насколько он любит многоходовые
Теперь же… мучительное ожидание. Я был даймоном, и для меня время не имело большого значения. Если, конечно, речь шла не о скоротечности боя. И только теперь я начал понимать, что подразумевала Лера, когда говорила о том, что в ее жизни были моменты, когда каждый миг становился вечностью. Эти мгновения были именно такими.
Взвившаяся в воздухе серая дымка тумана, в которой сплелись ярость огня и ледяная бескрайность Хаоса, пусть и была ожидаема, но заставила меня вздрогнуть. А вышедший из нее человеческий мужчина, удивленно вскинуть брови.
Точно зная, кого именно вижу перед собой, я не ощутил ни личины, что скрыла от меня отца, ни отзвука родной крови, которая осознается даймонами на таком глубоком уровне, что даже магией скрыть это практически невозможно.
Высок, широк в плечах. Густые русые волосы убраны в хвост. Карие глаза смотрят спокойно, но… с хитринкой. Руки в кажущейся расслабленности лежат на рукоятях мечей: один — полуторник, второй больше похож на слишком длинный нож — помню я, как ловко он с такими управляется. Самому не довелось становиться с ним в пару, но видеть — видел.
За голенищами сапог еще пара стилетов. Не могу даже представить себе, о чем он думал, когда так вооружался, но выглядит представительно. Не сразу замечаешь тонкое кружево, выглядывающее из-под рукавов искусно расшитого камзола и массивный родовой перстень на пальце.
— Может, сбросишь личину?
Нужные слова так и не пришли в голову. Так многое хотелось сказать, презрев привычную сдержанность, так многое понять, почувствовать…
— Это на тот случай, если где в другом месте доведется встретиться. Чтобы не прошел мимо, — фыркнул он и, быстрым уверенным движением отстегнув перевязь и бросив ее на ближайшее кресло, шагнул ко мне, раскрывая объятия.
Уже даймоном. Не знакомым, не имеющим родовой метки в генах, которая могла бы помочь определить, чьим потомком, из сотни первых, он является. Но таким родным.
— Ты сумел провести всех, — произнес я. Лишь для того, чтобы не дать предательским слезам смочить мой взгляд.
Не думал я, что мне доведется когда-нибудь испытать такое. Даже возможная смерть от руки Жрицы не вызвала у меня никаких эмоций, кроме сожаления. И это несмотря на то, что в тот момент я уже поверил, что моя встреча с Единственной и ее ко мне симпатии станут для меня началом новой жизни.
Нет, я никогда не питал иллюзий насчет собственного мира и его законов. Как видел и все проблемы, с которыми придется столкнуться. Вряд ли совет талтаров согласился бы на мой брак с иномирянкой, не поставив множества условий. Но все это казалось такой мелочью по сравнению с тем, что она меня не отвергла.
— Я считал, что так будет лучше, — он опустил руки и отступил назад.
Давая мне возможность рассмотреть себя теперь в таком виде. Черты того Вилдора были видны в нем нынешнем, но проступали не столь ярко, чтобы бросаться в глаза. Впрочем, из тех, кто мог его узнать, были лишь члены семьи и те немногие, кто присутствовал во время схватки между ним и Лерой. Той самой, во время которой он пропустил ее удар кинжалом, позволив себя убить. И в последний момент, когда жизнь покидала его тело, успел сдернуть лицевой платок, чтобы подарить ей прощальную улыбку. Прося прощение и даря его.