Постепенное пробуждение

Мне хотелось бы от всей души поблагодарить за поддержку и участие:

Рам Дасса, первым одобрившего замысел этой книги и оказавшего весьма значительную помощь этим наставлениям;

Джека Корнфилда – его тонкая душа и острый взгляд очень способствовали созреванию этого изложения традиции;

Эла Стриклэнда, благодаря чьим титаническим усилиям по расшифровке магнитофонных записей и по подготовке оригинала рукописи книга смогла стать реальностью;

Карен Дега, чья глубокая, но дружеская критика помогла упростить стиль изложения;

Нэнси Клебанову, чьи щедрость и дружественность оказались очень кстати на завершающих стадиях работы;

И более всего – сангху Санта-Круз, чистота которой вдохновила

Когда моему гуру хотелось похвалить меня, он называл меня простым; когда же ему хотелось пристыдить меня, он называл меня умным. Эта книга о медитации випассаны проста, ясна и удобна, как старый знакомый; она просто такова, какова есть. Меня удивляет такая простота, – я же понимаю, что книга рассматривает глубокие проблемы, над которыми я часто и бесплодно размышлял, погрузившись в древние тома буддийского предания. В глубине сердца я всегда знал, что эти предметы вполне просты, так что видеть их представленными подобным образом – большая отрада души.

В этой книге, кроме ее простоты, скрыто и другое сокровище: она рассматривает проблему социальной ответственности. По вопросу о социальной ответственности между буддистами махаяны и тхеравады всегда существовал диалог. Воздерживается ли практикующий от освобождения, чтобы помочь всем живым существам окончить их страдания, или же он полностью порывает с миром?

Хотя этот спор включает в себя многочисленные философские тонкости, большинству из нас он кажется несколько академичным. Наша проблема состоит не в том, чтобы отказываться от освобождения, а скорее в том, чтобы терпеливо, день за днем бороться и высвобождаться из опутывающей нас огромной и цепкой кармической паутины. И потому проблема социальной ответственности для нас оказывается вопросом повседневности: сидеть сложа руки или служить, удалиться от суеты или лезть в драку.

Мне вновь и вновь задают вопрос: как я могу оправдывать сиденье в медитации, когда вокруг меня все еще существует столько страдания? Ответ на интеллектуальном уровне заключается в том, что корень страдания – это неведенье, и медитация оказывается наилучшим способом отсечь узы неведенья. Но при встрече с голодным ребенком, с мучительной физической болью, с существующим насилием над людьми или страхом смерти – такое оправдание иногда разочаровывает своей отвлеченностью и пустотой.

Стивен Левин рассматривает медитацию и социальную ответственность таким способом, который ни абстрактен, ни пуст. Это практический материал для повседневной жизни.

Его способность представить вопрос таким образом проистекает из его собственной жизни, где он обнаруживал постоянное чувство социальной ответственности.

Впервые я встретил Стивена в ранние дни Хэйт-Эшбери, когда он издавал «Сан-Францисский Оракул», оказавшийся одним из первых голосов пробуждающегося сознания шестидесятых годов. Позднее я узнал его как поэта, как явного друга и защитника смертников в Сан-Квентине, как удачливого редактора и издателя, как отца двух прекрасных ребятишек, а в самое последнее время как товарища и руководителя тех, кто приближается к смерти как к возможному пробуждению. И вот, проходя сквозь все это, он продолжал углублять свою медитативную практику, рождающую ясность ума, и вносить ее результат в свою общественную деятельность.

Здесь раскрывается и еще одна ценная сторона, на которую я рекомендовал бы читателю обратить внимание. Это – переплетение сфер сердца и ума. Так часто различные виды духовной практики подчеркивали ложное разделение между практикой сердца и практикой ума. Значительная часть такого непонимания является следствием привычки определять пространство сердца в понятиях эмоций и считать чистый ум бесчувственным и сухим. Конечно, такая поляризация наивна, но слишком часто захватывает нас. Так что здесь появляется реальная возможность – увидеть в медитации метта и в последующем рассмотрении слияние восприимчивого ума с восприимчивым сердцем; это дает возможность проявления как оттаявшей души, так и ясного простора. Часто о буддизме говорят как о Срединном Пути. Некоторые книги о медитации предназначены для начинающего, который никогда по-настоящему не думал о медитации; другие написаны для лиц, продвинутых в практике. «Постепенное пробуждение» будет наиболее полезно для тех, кто стоит на средних ступенях Срединного Пути, т. е. для таких читателей, которые уяснили себе необходимость странствия и отправились в плаванье. Да поможет им Бог!

И да достигнут все живые существа освобождения!

Рам Дасс

Двадцать лет назад я в сильном замешательстве сидел перед гипсовым Буддой из дешевого магазина и просил, чтобы меня научили медитировать. Я наткнулся на несколько ранних переводов буддийских текстов и первые воодушевляющие труды Д. Т. Судзуки и Алана Уотса; но там не предлагался какой-то реальный метод для прямого переживания этих истин. Часто я испытывал чувство глубокого отчаянья: казалось, что я читаю описание путешествия по какой-то необычайной стране, которую мне хотелось бы посетить; нет ни одной доступной карты, чтобы знать, как туда добраться.

И прошло еще несколько лет, прежде чем я повстречался в Нью-Йорке с Руди, моим первым учителем; он был хозяином магазина изделий восточного искусства. В течение следующих месяцев он дважды в неделю показывал мне различные состояния ума, иллюстрируя свои слова физиономиями прохожих, когда мы сидели на складных стульях перед его магазином на Седьмой Авеню. Он не раз советовал мне освободиться от думающего ума; но вместо этого я анализировал и скрупулезно исследовал его слова, искал в них «значение», а не свободу. Я не был способен услышать Будду внутри кого-нибудь из нас двоих.

Мое тяготение к тхераваде (Пути старейших) и к дзэн-буддизму продолжалось без влияния какого-либо учителя или какого-то иного фактора, за исключением интуитивного метода исследования самого себя. Лишь медленно и постепенно я приобретал некоторый образ мысли, но при этом – ничего более глубокого и полезного.

Затем, в середине шестидесятых годов, приятель, вернувшийся после обучения в Бирме, привез с собой книжечку с наставлениями по випассане, где говорилось об особом методе буддийской медитации внимательности, или прозрения. Он сказал, что из всех поучений, полученных им как буддийским монахом за четыре года, эта простая медитация была самой полезной. Поучения весьма уважаемого бирманского мастера медитации Махаси-схаядо немедленно вовлекли меня в более глубокую практику и открытия. Работая по методу, описанному в этой книжке, я в течение следующих нескольких лет стал довольно нерегулярно практиковаться, пока наконец не встретил молодого буддийского монаха-тхеравадина, который предложил мне более полные наставления и руководство. Помогая мне узнать свою обусловленность, противодействовать слепым пятнам, которые замедляли практику и сделали ее не вдохновляющим начинанием, он подвел меня к твердой привычке практиковать продолжительно и развиваясь.

Через пару лет работы с этим юным монахом я встретил Джека Корнфилда и Джозефа Голдстайна, двух опытных наставников медитации прозрения; я продолжал практику с ними, и они впервые побудили меня начать три года назад учительскую деятельность. Я начал учить в 1976 году в тюрьме Соледад; вышло так, что мне удалось сделать магнитофонную запись занятий с группами; и несколько расшифровок этих записей послужили основой для вошедших в эту книгу глав. В это же время Рам Дасс пригласил меня для практики учить медитации прозрения в его приютах; вскоре мы вместе с ним написали книжку «Зернышко на мельнице». Тогда же Ханумановская фонотека, распространявшая записи занятий Рам Дасса, переехала в Санта-Круз; она показалась нам подходящим местом для проведения еженедельных занятий. Большая часть материала настоящей книги заимствована из расшифровок записей этих встреч. В то благодатное время Элизабет Кюблер-Росс пригласила меня учить вместе с нею участников семинаров в ее мастерских; сюда включены также и расшифровки различных записей этих собраний.