Постигая Вечность
Шрифт:
«Ну и раскрасилась… и за себя и за Розу, а ведь я просила…» Чрезмерный, неряшливый макияж создавал у окружающих ложное представление о ней, как о вульгарной, безвкусной особе. На самом деле Ритэнута была тонким, разносторонне одаренным человеком. Блистательная рассказчица, она сыпала анекдотами, как из рога изобилия. Как она их все помнила? Я, пытаясь запомнить, придумывала всевозможные способы, но уже через час забывала и способы, и анекдоты. А те, которые помнила, в моем исполнении после Ритэнуты звучали бледной копией. Она обладала красивым, от природы поставленным голосом. Но, воспитанная родителями, для которых «певичка – не профессия для девушки из приличной семьи», слишком поздно вышла из-под их опеки, начав делать карьеру в том возрасте, когда другие заканчивают. Свой нерастраченный талант реализовывала на редких вечеринках и банкетах, но еле сводила концы с концами. Подрабатывала в музыкальной школе – работу эту ненавидела. Я не раз предлагала ей варианты в своих проектах – она их отвергала, считая ниже своего достоинства. Единственное место, которое считала по себе, было уже занято мною. Ритэнута все время ждала подношений от судьбы на блюдечке с голубой каемочкой. Свои личные и материальные проблемы считала
– Почему так рано? – зашипел он мне в ухо. – Все только начали заводиться.
– Именно поэтому. Еще немного, и они начнут исполнять канкан, Ритэнута – танец живота, а ты – стриптиз. Цель этой вечеринки – реклама. Она достигнута. А для того чтоб повеселиться, устроим другую, что нам стоит?
– Обещаешь?
– Клянусь! Первое же заказанное платье обмоем.
«Окончен бал, погасли свечи…» Домой я вернулась за полночь – пока все убрали, закрыли. Маруля не спал, ждал меня.
– Поздравляю. Достойный уровень. Надеюсь, это твоя последняя попытка самореализации?
– Маруля, у меня вся жизнь впереди, и последняя попытка может быть только в последний ее день.
Брови мужа поползли вверх…
– Если я правильно понял…
– Ты правильно понял! Я могу разочароваться и все начать сначала.
– Все-таки ты… удивительно непоследова-тельна.
– Совсем наоборот – очень последовательна. Я последовательно ищу себя.
– А по-моему, ты просто с жиру бесишься, – нахмурился Маруля.
– У меня всего несколько лишних кило – их недостаточно для этого.
– Не смешно. И чем же ты собираешься заняться в следующий раз?
– Я еще не думала. Хотя, – продолжая дразнить его, – скорее всего, устроюсь ведущей ночного эротического канала. «Позвони, и ты получишь незабываемые впечатления», – произнесла я глухим голосом, опустив тембр на низкие частоты, и тут же спохватилась… Но было поздно.
– Какая же ты порочная! – произнес Маруля с осуждением в голосе и вожделением во взгляде. Я знала, что последует за этой репликой, но оборону держать не стала. Разомлевшая от выпитого шампанского, успешного завершения проделанной работы, я позволила ему терзать себя. В нашем семейном меню такое блюдо, как «секс», отсутствовало больше года, и я успела подзабыть, каким экзекуциям подвергнусь.
Как только вулкан потух и засопел, я тихонечко, опасаясь повторного пробуждения, пробралась в свою комнату, осторожно прикрыв дверь. Плюхнулась на свою огромную, квадратную кровать, распластавшись в позе витрувианского человека. «Какое счастье! Блаженство! Никто не хрюкает под носом, не сопит в ухо, не закидывает тяжеленную во сне ногу». Это право – иметь отдельную спальню, я отстояла с третьей попытки. Первый мой аргумент – «Количество комнат позволяет не толкаться на одной кровати» – Маруля проигнорировал. На второй – «Что теперь я просыпаюсь не такой, какой ложусь, и для сохранения овала подвязываю на ночь лицо эластичным бинтом» – пожав плечами, усмехнулся. Последний аргумент – «В аристократических семьях супруги имеют не только отдельные спальни, но и спальни их находятся в разных половинах дома» – стал решающим и был рассчитан на снобизм, в котором я его всегда подозревала. Я могла бы не тратить столько времени на увещевания – просто поставить его перед фактом. Но всегда стремлюсь к консенсусу в наших отношениях.
На часах было пять утра. Заснуть уже не получится, и, приглушив дыхание, я наполнилась тишиной и начала погружение… Почему люди, пытаясь постичь окружающий мир, отправляются так далеко в космос, на дно океана? А может, достаточно было бы постичь самих себя? Может, как в капле из океана содержится весь его химический состав, так и человек – средоточие всех разгадок мироздания? Мы переполнены тайнами. Полчаса назад я прошла совсем близко мимо одной из величайших – если бы не меры предосторожности, в моей внутренней биохимической лаборатории запустилась реакция зарождения новой жизни. Интересно, кто бы получился в результате? Мальчик или девочка? Гениальная личность или бездарность? Минутой раньше это был бы один человек, минутой позже – другой. В каждую следующую минуту зарождался бы кто-то иной. Каждому – свое время. И почему из множества претендентов остается один? Все тот же закон эволюции – побеждает сильнейший? А все остальные неудачники куда деваются? А может, удачники? Мне подумалось, что процесс зачатия – выделение одного из множества – похож на историю цивилизации: канули в вечность миллиарды живших, утонули в зыбучем песке времени. На поверхности задержались лишь избранные, оставшиеся в истории и соединяющие эпохи. И вообще, как из субстанции, напоминающей более всего результат сморкания, через девять месяцев… Всего?! Через девять месяцев получается человек?! Значит, все это – руки, ноги, мозг, глаза – уже находится в этом желеобразном реагенте, но в другом состоянии? А до этого они были чем, а перед этим… И как все это выглядит в исходной точке? А может, и нет ее, исходной точки? Одно переходит в другое, образуя круг? Замкнутая цепь сублимаций? Ах, как бы мне хотелось хоть краешком глаза заглянуть в эту тайну! Какая наука занимается этим? Кажется, биология. Надо было поступать на биофак. Может, я стала бы выдающимся ученым и совершила великие открытия? Я знаю, не только Маруля считает, что я с жиру бешусь, но и большинство вчерашних гостей, хотя и восхищаются моей неуемной энергией и смелостью начинать все с нуля. На самом деле это не так. Ну, не принадлежу я к тем счастливчикам, что родились на свет гениями. Не принадлежу и к тем, кто с первой попытки угадал свое предназначение. Я принадлежу к другим счастливчикам, талант которым достался большой, но фрагментарный – музыка, языки, литература. Но в каждом фрагменте не хватало какого-то компонента, чтобы стать основополагающим. Отсюда мои нескончаемые поиски себя. После родительских собраний моя бедная мамочка всегда возвращалась растерянной: каждый из учителей наперебой убеждал ее, что именно его предмет – мое призвание. Когда подоспело время определяться с будущей профессией, на семейном совете, состоящем из мамочки и бабули, было решено: самое подходящее занятие для женщины – музыка. «Много свободного времени, культурные люди вокруг, ручки с маникюром, аккуратная прическа. На каждый праздник – подарки от учеников», – мечтательно живописала бабуля, явно представляя перед собой мою учительницу музыки. Моим мнением они не поинтересовались, да я и не знала тогда ответа, так же как не знаю и теперь. Так на несколько лет была решена моя судьба. Училась я играючи, не прилагая усилий. Легко поступила в консерваторию, блестяще закончила. С отличием. И оказалась перед выбором: кем быть? Все прочили мне блестящую карьеру концертирующей пианистки. Но такой вариант я даже не рассматривала. В этом фрагменте моего дарования отсутствовал важный компонент – усидчивость. По пять часов! Сидеть на одном месте! Заниматься одним делом! Это казалось мне верхом мазохизма. Я решила стать педагогом и с энтузиазмом приступила к педагогической деятельности. Но энтузиазм мой иссяк очень скоро – способные ученики были ленивы, трудолюбивые – бездарны. И в том, и в другом случае мои знания и эмоции не были адекватны результату. Вскоре при одной мысли о работе мне становилось тоскливо, и я заключила, что педагогика – не мое призвание еще до того, как перевернула последнюю страницу короткой главы своей жизни под названием «Виолетта – замечательный педагог». Какого компонента не хватило в этом фрагменте? Наверное, терпения. К тому времени я уже вышла замуж, и из этого обстоятельства естественно проистекала следующая ипостась – материнство. «Ну уж матерью-то я буду образцовой». И, как всегда, к делу подошла обстоятельно: накупила книг, проштудировала. Все девять месяцев выполняла рекомендации – употребляла полезную пищу, медитировала под классическую музыку, поглаживая живот, ласково разговаривала с потомком. Я так хотела мальчика, что мое желание переросло в уверенность – родится мальчик.
– Девочка! – радостно оповестила акушерка.
– Не может быть.
Та красноречивым жестом отвела ножки ребенка назад.
– Ну что ж, девочка так девочка.
Дочь с самого рождения была миниатюрной копией Марэнгла. Я истово, вооруженная до зубов полученными из книг знаниями, занялась ее воспитанием и выращиванием. Кормила по часам, поила свежевыжатыми соками, гуляла в любую погоду. Несмотря на такой уход, Роза росла худенькой и плаксивой. «Не в коня корм», – сетовала я. Почти одновременно со мной родила женщина из соседнего подъезда, тоже девочку. Ее семья переехала из провинции в квартиру, доставшуюся по наследству от одинокого дяди – известного академика, и была белой вороной в нашем доме, сплошь населенном богатыми и знаменитыми. Муж работал таксистом, жена рожала и воспитывала детей. Жили они скромно и достойно. Респектабельные жильцы демонстративно игнорировали их. «Со свиным рылом – в калашный ряд!» – презрительно бросил как-то один из них. Я испытывала перед соседкой концентрированную неловкость за их коллективное высокомерие: мне она была симпатична – мудрая, спокойная женщина. Родившаяся девочка была ее пятым ребенком. Как-то, во время совместной прогулки с колясками, она спросила:
– Почему ваша дочка так часто плачет?
– Маленькие дети всегда плачут.
– Нет, здесь что-то не так. Может, она голодная?
– Вряд ли. До кормления еще полчаса.
– Вы кормите ее по часам?
– Так в книге написано.
– Мало ли что там написано. Покормите ее – она сразу успокоится.
– А как же режим?
– Покормите, – повторила она. – Я вырастила четверых детей без книг. И вон они у меня какие.
Дети ее действительно были как на подбор – рослые, крепкие, кровь с молоком. И девочка была как с коробки детского питания – румяная, толстая и все время спала. Я последовала ее совету, но было поздно – моя пышная грудь, и так скудная на молоко, совсем перестала его выделять, и дочка стала искусственницей. Пытаясь дать разностороннее развитие, я водила ее в различные кружки и секции – Роза ни к чему не проявляла интерес. Проверила наличие музыкальных способностей – через пять минут, исчерпав стандартный набор определения слуха и чувства ритма, заключила – способностей не обнаружено. И здесь Маруля отметился. Тогда решила отвести ее на бальные танцы. Роза, как всегда, заупрямилась: «Не пойду, не хочу», вынудив меня пойти на хитрость. Соседская девочка, вскормленная вопреки книжным рекомендациям, выросла в прелестную девчушку – все называли ее Кексик. Смешливая, вертлявая – егоза. Моя флегматичная Роза говорила о ней с придыханием, смотрела с обожанием. Я не сомневалась в ответе, когда спра-шивала:
– Кексик, хочешь научиться танцевать?
– Очень хочу! – бойко ответила она.
Бальные танцы – дорогое удовольствие. Мать девочки, узнав, какие предстоят расходы, с сожалением покачала головой: «Нам это не по карману». Губки Кексика задрожали, глазки увлажнились. Я предложила доплачивать половину от необходимой суммы.
– Что вы, это неудобно, – решительно покачала головой соседка.
– Давайте попробуем, – настаивала я, – может, она станет звездой! (Как в воду глядела.)
Так на пять лет я заключила себя в финансовую кабалу. Очень скоро девочка начала делать большие успехи – занимать призовые места, побеждать на международных конкурсах. Когда ее старшие братья и сестры подросли и начали зарабатывать, необходимость в моем спонсорстве отпала. К семнадцати годам она уже была знаменитой чемпионкой. Обучала танцам начинающих, получала солидные призовые, обеспечивая себя и помогая родителям. Кексик стала ослепительной красоткой, всегда в центре внимания, окруженная поклонниками. Моя Роза своим немым обожанием и собачьей преданностью наскучила ей, и дружба их закончилась, так ничему и не научив дочь. Вслед за этим закончились и занятия бальными танцами. Результатом этой авантюры стали великолепная фигура Розы и внушительная сумма, потраченная на Кексика. Всякий раз при встрече она кидается мне на шею, без устали благодарит, снабжает пригласительными билетами на выступления и конкурсы, которые я с удовольствием посещаю. А ее мать, отменная кулинарка – устойчивым запахом ее выпечки пропитан весь подъезд, – до сих пор потчует меня вкуснейшими булочками и пирожками.