Посторонним вход воспрещён
Шрифт:
Но, пока суд да дело, новоиспечённый поручик делил своё время между десятком занятий в разных концах большого города. Увы, Москва 1888-го года – это не мегаполис двадцать первого века: транспорт не тот, и, главное, связь. Телефон здесь считался экзотической новинкой; хотя открытие первой ручной телефонной станции системы Гилеланда компании Белла в доме купца Попова на Кузнецком Мосту состоялось шесть лет назад, в 1882-м, во всём городе не насчитывалось пока и тысячи абонентов. Москвичи, как и полвека назад, полагались на услуги рассыльных – особого вида городских служителей, носивших приметные малиновые фуражки с с надписью по околышу: «Рассыльный… артель…». В Москве их именовали «красные шапки»; публика эта, в отличие от мальчишек на побегушках, состоящих при всякой лавчонке, была в летах: рассыльный должен своим видом внушать клиенту уважение и доверие. В рассыльные нередко шли отставные солдаты; кучковались они возле гостиниц, театров, на площадях, неподалёку от извозчичьих бирж и известных трактиров. Таким давали всевозможные поручения: срочно доставить письмо, документы, отнести букет, коробку конфет с записочкой, подарок даме, вызвать барышню на свидание.
Один из таких красношапочных порученцев – по виду отставной солдат, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, с длинными, пшеничными в седину усами – и постучался в дверь квартиры на Гороховской. Передав хозяину запечатанный пакет и получив пятачок на чай, рассыльный буркнул «рад стараться, ваш сокородь», повернулся, демонстрируя армейскую выправку, и бодро затрусил вниз по лестнице. Ромка проводил его взглядом и взялся за депешу.
Всё же, привычки, принесённые из будущего, неистребимы. Нет, чтобы добраться до кабинета – благо он имеется в новом жилище и даже снабжён всеми необходимыми атрибутами для работы с корреспонденцией, как то: столом с пресс-папье, бронзового литья письменным прибором и костяным ножиком для бумаг. Надо вульгарно вскрыть конверт чуть ли не зубами, как он это делал дома, стоя на лестничной клетке, возле синюшных почтовых ящиков с номерами квартир… Интересно, булгаковский поручик Мышлаевский тоже сразу надрывал конверты в прихожей, или шёл в кабинет? Вот доктор Турбин – тот наверняка делал всё обстоятельно: усаживался в кресло, пододвигал к себе нож для бумаг, потом клал конверт перед собой, точно посередине, между письменным прибором и монументальной лампой, на уютное зелёное сукно. И только тогда аккуратно поддевал заклеенный угол полупрозрачным костяным лезвием…
Ромка отогнал от себя неуместные мысли (вчера, после стрельбища он допоздна засиделся над «Белой гвардией») и надорвал плотную бежевую бумагу.
Конверт, с которым обошлись столь непочтительно, полетел на столик под зеркалом, между стойкой для галош и корзиной для тростей и зонтиков, а Ромка (простите, поручик Смольский!) торопливо зашуршал письмом.
Июль 2015-го года
Темнота благоволит неправедным замыслам.
Светлые старые джинсы, кроссовки, серая водолазка – чтобы не выделяться на плиточной облицовки стены дома. Верёвку аккуратно свернуть. Всё тщательно уложить в рюкзачок, чтобы никакой путаницы. Попрактиковаться пару раз… отлично, руки сами находят нужный предмет. Перчатки. Что ещё забыла? Документы надо оставить в машине, а то мало ли?
Уже только в тёмном подъезде Алиса осознала, что сейчас она «взаправду», на самом деле, полезет в чужую квартиру. До сих были игрушки, но это – это уже серьёзно. Глеб наверняка назвал бы такой поступок неоправданным безрассудством. Ну и пусть! Алиса проверила, крепко ли сидит на кронштейнах и трубах батарея. Шатается как-то подозрительно – нет уж, привяжем верёвку к перилам, так надёжнее. В Алисе, конечно, едва-едва полсотни кэгэ наберётся, а всё же….
Двумя этажами выше хлопнула дверь, послышались шаркающие шаги – кто-то вышел покурить. В шлёпанцах, наверное, и в замызганной майке, топчется по кафелю, харкает в окно. Вот свинья! Алису передёрнуло от отвращения. Она, понимаешь, только настроилась на джеймсбондовские подвиги, а тут…
Девушка замерла, стараясь не дышать. И что не спится этому уроду? Ушёл? Да. Выждать ещё минут пять – для верности, а то вдруг захочет ещё одну сигаретку выкурить? Как медленно ползут стрелки часов…
Пора!
Сердце гулко стучит в груди.
Алиса вытравила верёвку – жестяной подоконник окна загрохотал, прогибаясь. Под ногами десятки метров пустоты… Не думать, вниз не смотреть! Алиса медленно-медленно сползла на два этажа вниз. Все, стоп! Верёвку застопорить специальным карабином… подумать только: сейчас её жизнь зависит от того, в самом ли деле эта верёвка выдержит вес человека! Хотя, Олежик говорил до двух тонн… а вдруг бракованная?
Нет, не думать об этом!
Алиса попыталась раскачаться. Получилось как-то криво – едва-едва удалось коснуться рамы кончиками пальцев. ещё попытка – опять неудача. Только бы вцепиться в раму – уж тогда она её ни за что не выпустит. НЕ смотреть вниз!!! Оттолкнувшись, Алиса перелетела в раскачке в сторону и намертво схватилась за раму открытой форточки. Та протяжно скрипнула… запоздалый страх – а если не выдержит? Оторвётся – и полетит вниз, со звоном, грохотом, теряя по дороге блёстки стёкол. Нет, пронесло. Так, теперь выдохнуть-вдохнуть, ухватиться за раму поудобнее. Между прочим, неосторожно: кто же оставляет окно открытым, оставляя дом? Тоже, кстати, штришок: может, хозяин и не собирался надолго уезжать?
Не до штришков ей сейчас, потом! Открыта форточка – и открыта, спасибо раззяве-хозяину… и вдруг рука в перчатке предательски соскальзывает с рамы! Алису мотнуло назад и чувствительно приложило об стену. Чёрт! Дождавшись, когда раскачивание угаснет, Алиса снова оттолкнулась от рамы и повторила попытку.
Мимо.
И ещё раз…
Есть!
Алиса по плечо засунула руку в форточку, нащупала щеколду. В принципе, можно и в форточку пролезть, комплекция позволяет. Тоже мне, «Манька-форточница»! Или в бессмертном сериале было «Манька-облигация»? Да какая теперь разница….
Пальцы нашли щеколду и с усилием сдвинули. Ф-фух, рама подалась, распахивается! Алиса с неподобающим домушнице шумом ввалилась на тёмную кухню.
И сразу затряслись руки. Ноги сделались ватными, колени подкосились… она сделала это!
Конец ознакомительного фрагмента.