Посторонним вход воспрещён

Батыршин Борис Борисович

А ведь есть в этом деле ещё один персонаж – приятель журналиста, врач, знакомый, кстати, с той самой, исчезнувшей девушкой. Взял отпуск за свой счёт – и не вернулся на место работы. И это сейчас, когда над московскими врачами висит угроза тотального сокращения! Коллеги расстраиваются, переживают, конечно, но в меру. Никто не собирается бить тревогу и вообще, как-то менять привычный ритм жизни. А руководство? Отреагировали, а как же! Назначили временного и.о. – не может же отделение долго оставаться без заведующего? А дальше – пусть бухгалтерия разбирается.

Я иду по их следам, копаю прошлое этих персонажей.

Я хочу знать, что случилось с этими, такими разными людьми, совсем недавно, всего несколько месяцев назад. И я не остановлюсь.»

У Стёпы Стопкина много подписчиков – а вдруг кто-то что-то да подкинет?

Алиса долго и старательно искала «барона» Корфа. Безрезультатно; отлучалось, что, если не считать двух эпизодов на фестивалях, то получалось, такого человека вовсе нет на свете! Алиса запускала поиск по фотографии, по фамилии, и всякий раз – неудача.

Точнее, всякий раз поиск приводил её к древнему роду Корфов, жившему в России с пятнадцатого века. Они были предками Набокова, и вот что он писал об их внешности:

«…В живучих старых родах определенные физиономические характеристики повторяются раз за разом, словно некие указатели либо клейма творца. Набоковский нос (нос моего деда, к примеру) отличается мягким, округлым, чуть вздернутым кончиком и лёгкой вогнутостью, если смотреть в профиль; нос Корфов (к примеру, мой) – это добротный немецкий орган с крепким костистым хребтиком и чуть покатым, явственно желобчатым кончиком. Выражая презрение либо изумление, Набоковы приподнимали брови, относительно густые лишь у переносицы и почти пропадающие ближе к вискам; у Корфов брови изящно изогнуты, но также довольно редки.

В остальном же Набоковы, теряясь в тенях картинной галереи времени, скоро сливаются со смутными Рукавишниковыми, из которых я знал только мою мать и её брата Василия – слишком малая выборка для моих нынешних целей.

С другой стороны, женщин из рода Корфов я вижу вполне отчётливо: прекрасные лилейно-розовые девы с высокими, румяными pommettes, бледно-голубыми глазами и той маленькой, похожей на мушку родинкой на щеке, которую моя бабушка, мой отец, трое или четверо его сестер и братьев, некоторые из моих двадцати пяти кузенов и кузин, моя младшая сестра и мой сын Дмитрий наследовали в различных степенях проявленности, будто более или менее чёткие копии одной и той же гравюры…»

От отчаяния Алиса начала выискивать по сети фотографии исторических Корфов, чтобы сравнить их внешность с внешностью таинственного реконструктора. Фотографий оказалось достаточно много. И вдруг…

Вдруг она увидела ТОГО САМОГО барона!

Подпись – Евгений Петрович Корф. Родился в 1844 м году, племянник достаточно известного историка Модеста Корфа, окончил Царскосельский лицей, сестра Анна, служил в лейб-гвардии, вышел в отставку, владелец фехтовального элитного клуба, в 1895 году уехал во Францию, точная дата смерти не известна.

На фотографии он стоял в фехтовальном костюме девятнадцатого века. Правая рука уверенно держит шпагу с замысловатой витой гардой. ещё одна шпага лежит рядом на столе. Этакий Эскамильо! Ольгу Смольскую вполне можно понять – прям, широкоплеч, суров… Есть ли родинка – этого на зернистой фотографии позапрошлого века не видно.

А

вот на современных – вполне даже видно.

И ведь никому не расскажешь – не поверят! А вот она, Алиса уже верит в то, что этот уголовник Андрей никакой не псих. Слишком много совпадений, и главное доказательство – вот этот самый, настоящий барон Корф, который смотрелся подлинным среди обряженных в самопальные мундиры реконструкторов. Ещё бы – лейб-гвардеец! Конечно, всё смахивает на грандиозную мистификацию, но кому бы, интересно, понадобилось её устраивать? И зачем? Так можно и в теорию заговора поверить, скатиться в конспирологию и вообще… Только вот Дрон попал в Сербского на самом деле.

Алису отвлек звонок. Глеб. Точно, сегодня же суббота!

– Слушаю.

– Добрый день Алиса, я стою возле твоей двери. Алиса сворачивает браузер.

Глеб в костюме и при галстуке. В руках алая роза.

– Вижу, ты прямо с похорон.

– Совершенно неуместный сарказм, Алиса, я пришёл мириться.

Алиса очень любит розы, и Глеб это знает. Ваза, таблетка аспирина в воду, ножом надрезать черенок… Алиса входит в комнату и обнаруживает Глеба за её компом.

– Ну что за беспардонность, Глеб! Какого чёрта ты туда залез?

– Между нами не должно быть секретов, не так ли? – Глеб встает и торжественно произносит: – Я думаю, что наши отношения уже вполне определены. Поэтому нам пора оформить их надлежащим образом. Официально.

– Вот как? Не «выходи за меня замуж» или «я прошу твоей руки», а «пора оформить надлежащим образом»? То есть, ты уже всё решил, и мое мнение значения не имеет?

Глеб удивился. А Алису понесло: она высказала ему все, вылила на всю накопившуюся обиду. Девушка не могла остановиться – ярость поднималась бурлящей лавиной и сжигала все мосты.

Глеб слушал её молча. Его лицо сделалось непроницаемым и отстраненным. Когда Алиса замолчала, он произнес только одну фразу, в которой не было ни одного непристойного слова, но смысл был столь грязен, что Алиса задохнулась от обиды:

– Уходи немедленно, пока я…

И Глеб ушёл.

А Алиса в сердцах смахнула на пол вазу с розой, упала в кресло и залилась слезами. Все. Рубикон перейден, мосты сожжены.

Весь следующий день Алиса не отвечала на звонки, а занималась уборкой. Генеральная уборка – отличный способ вплеснуть ярость, спустить пар и вообще, успокоиться. «Генеральная» – это от слова «генерал»: в армии, говорят, подобное наведение порядка устраивают перед визитом в полк генерала. Старорежимного такого, в аксельбантах, при шпаге и крестах. Кстати, в роду Корфов тоже были генералы…

К вечеру, когда квартира заблестела, Алиса уселась, наконец, за компьютер. Надо всё же до конца разобраться со всей этой историей!

На минуту допустим, что барона Корфа на самом деле доставили из прошлого Семёнов и Каретников. Зачем? Покрасоваться перед приятелями по увлечению реконструкцией? А что, правдоподобно – они все друг перед другом выпендриваются, у кого шовчики достовернее. «Аутентичнее», как у них принято говорить.

Семёнов, кстати, в течение примерно года, до самого своего исчезновения, активно торговал раритетами. И не только формой – и оружием, между прочим. Вот только, откуда у него столько всяких старинных ружей и сабель «в отличном состоянии», как он сам рекламирует на форуме? Наверное, всё оттуда же, из прошлого, как и говорил Андрей-Дрон. Он же говорил, что «эти двое», когда обзавелись порталом, не стали теряться и принялись «рубить бабло»? А раритетный мушкет, между прочим, тянет па пару-тройку тысяч евро…