Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!
Шрифт:
– Что случилось? – спрашиваю я каменные изваяния.
– Ничего, ваше высочество, – тихо ответил Николай, слегка замешкавшись.
– Все хорошо, – повторили Кузьма с Артуром.
Лишь только Михаил с Сашкой сидят чуть ли не с открытыми ртами.
– А в чем дело тогда? Вы как-то резко замолчали, да и видок у вас, господа, слишком уж какой-то… пришибленный, что ли, – удивленно смотрю на них.
– Мы просто задумались о предложении Миши, – немного помолчав, ответили Артур с Николаем одновременно.
– А ты что молчишь, Сашка? – поинтересовался я у помещика.
–
– Говорю: что скажешь по предложению Михаила?
– Хорошая идея.
– И все? – вопросительно поднимаю левую бровь.
– Нет, конечно. Я думаю, что нам необходимо шепнуть пару слов отцу Николая…
– Он-то тут при чем? – изумился Николай Волков.
– Как при чем? У кого на Руси охрана налажена так, что впору завидовать? – теперь уже удивился Аркадий. – Конечно, у купцов! А почему твоему отцу, так он же знает людей, которые смогут нам помочь в охране постройки завода. А потом нам уже и не надо будет кого-то искать, сами сможем обеспечивать все нужды…
– Заманчиво.
– Еще бы, Алексей! Если наладить хорошие отношения с купечеством…
– Рано загадывать, – прервал я мечты Артура. – Надо еще с Павлом Никифоровичем переговорить, так что, Коля, готовь своего батюшку к разговору исподволь, может, тогда что и получится. Но даже если он что-нибудь почует, не рассказывай ничего. Я сам ему все, что надо, расскажу.
Взгляды переметнулись на нашего экономиста и бухгалтера в одном лице, разбирающегося в сих делах много лучше нас, причем каждого в отдельности, на голову как минимум.
– Хотя отказать царской особе отец не сможет, однако получится ли, не знаю, – без раздумий ответил Николай.
– Надо же когда-то начинать общаться с золотыми представителями Руси-матушки, – улыбнулся я ему.
Сразу после нашей встречи, то есть ближе к полуночи, все разбрелись по домам. Кузьма, как обычно, остался в левом крыле моего дворца, где уже давно облюбовал небольшую комнатушку, пользуясь ей с поистине армейским практицизмом.
Как бы то ни было, но на следующий день, сразу после завтрака, как обычно поданного в девять часов утра, прибыл курьер с письмом от Николая, где он говорил, что Павел Никифорович прибыл в Рязань вчера вечером и с удовольствием поговорил бы с царевичем. А ниже шла маленькая приписка: мол, удочка закинута, наживка проглочена, осталось только подсечь и вытащить рыбу на берег.
Вот в этом-то и заключалась вся загвоздка: рыбешка может не по рыбаку оказаться.
Просмотрев свой график на сегодня, я тут же освободил для беседы с Павлом Никифоровичем пару часов после полудня. «Что ж, думаю, время будет подходящим для штурма бастионов купца, да и подкрепиться за беседой можно будет», – прикинув оптимальный вариант, решил я.
Тут же черканул пару строк на бумаге, запечатал письмо печатью.
– Никифор!
– Чего изволите, ваше высочество? – тут же появился камердинер.
– Пусть доставят в дом к купцу Волкову, что близ Кузнечной слободы живет.
– Будет исполнено, ваше высочество, – с поклоном взял письмо Никифор.
Больше не глядя на камердинера, я удрученно посмотрел на лежащую на столе кучу разнообразных
Новые полицейские, постоянно тренируясь под руководством своих более зрелых собратьев, внезапно получивших повышение, валились с ног, но мало кто из них жаловался. Что ни говори, в ущерб количеству заметно улучшились условия работы.
Однако проблемы взяточничества и разбоя были одними из наиглавнейших в моем списке, ведь относительный порядок, путем казней и конфискаций имущества, удалось навести только в Рязани. Но оставались еще и подвластные мне земли, по которым не будешь ездить каждый день и проверять работу еще не налаженной системы взаимоотношений.
За просмотром проблем горожан, жаловавшихся на мощеную дорогу, соседей, торговцев и многое другое, пролетели часы до обеда. Вспомнив, что назначенная встреча вот-вот состоится, я отложил испачканное перо и с хрустом потянулся, вставая с места.
– Никифор! – позвал я слугу.
– Я здесь, ваше высочество.
– Прикажи подать обед на двоих в Малом зале.
Мысленно прикинув в уме, где лучше всего вести разговор один на один, я остановился на небольшом зале для приемов.
– Будет исполнено, ваше высочество, – слегка пятясь назад, сказал камердинер, прикрывая дверь.
Чем был примечателен выбранный мною зал? Можно сказать, ничем, разве что небольшим проявлением роскоши в виде пары картин и золотых подсвечников искусной работы, висящих по периметру зала. Но, в принципе, бывалого купца этим не поразить, настоящая роскошь для них только мишура и бесполезная трата денег. Деньги должны крутиться – эту непреложную истину знает любой из них, как знал ее и любой мой бывший современник.
Спустя полчаса, когда я немного освежился и полюбовался тренировкой десятка гвардейцев, гоняемых неутомимым капитаном Нарушкиным, Никифор доложил о том, что отец Николая Павловича прибыл.
– Пора, – едва слышно шепнул я сам себе.
Решив особо не напрягаться по поводу первого впечатления, попросту приказал отвести гостя в Малый зал, где он и должен меня дожидаться.
– Доброго здравия вам, ваше высочество, – поклонился в пояс старший Волков.
– И вам доброго здравия, Павел Никифорович, – ответил я, назвав его по имени-отчеству, как бы говоря: мол, цени, купчина! Отношение благородных людей к торгашам в этом времени было, мягко говоря, как к псам, так что оценить мой такт он просто обязан.