Поступь империи. Тетралогия
Шрифт:
После того как я казалось, рассказал Петру Самойловичу все интересующие его новости, он сам было начал рассказывать о тех делах, которые творятся в его вотчине и окрестных землях. Причину его рвения я понял сразу же: кто-то из ближнего окружения батюшки имеет большой зуб на боярина и тот ищет себе покровителя. А кто как не цесаревич подойдет для этого? Пускай раньше я был в опале, но ведь отношение Петра ко мне сильно изменилась. Так что желание Борина понять можно, да и в принципе уважить можно, не все же самому себе сотоварищей взращивать аки вощи какие, надо наконец и государевых людей к себе привязывать, но только не деньгами,
– …на поляков надежды нет совсем, король их Август не раз государя нашего предать решался, в тихую со шведом мирясь, но после победы под Полтавой, он сам к царю-батюшке прибежал, о возобновлении союза речь завел,– с неприязнью сказал боярин, отпивая из кубка разбавленного вина.
– Так что ты так извелся, боярин? Неужто беда какая приключилась?– интересуюсь у него.
– Слава Богу, нет никакой беды ваше Высочество,– несколько замявшись, сказал он.– Вот только татарва крымская осмелела, а за ними и прочие тянутся…
– А ты то тут причем, губернатор? На то ведь генерал-губернаторы есть, вот пускай они и разбираются что почем, а то и государю отписывают, если нужда такая возникнет.
– Да должок у меня перед Азовским губернатором имеется, вот и обещал подсобить ему, по старой дружбе.
– Ну а я что смогу сделать то? Не властен я над землями этими, да и над Рязанщиной тоже, если в корень зреть тоже не властен, с соизволения отца только восседаю там. Так что не тому человеку ты речи свои сказываешь,– прожевав кусок мяса слегка развел руками, мол, я тут не причем.
– Но, вы ведь наследник государев, а сам царь-батюшка вскоре должен в Москву златоглавую прибыть, победу над шведом праздновать…
Не договорив, боярин замолчал, поглаживая чистый подбородок, искоса поглядывая на меня, словно ожидая сиюминутного отказа. Хотя я и мог бы не взваливать на себя лишний груз забот, но очень уж лестно получалось, что обращаются именно ко мне. Значит считают, что я способен на это, или по крайней мере рассчитывают на это. Что ж постараюсь не разочаровывать их, тем более что и государю при встрече много нужного и полезного сказать надобно, так что выслушать он меня обязательно выслушает.
– Что ж сказывай, в чем дело, а я подумаю, как помочь тебе и порубежью нашему, раз уж до царя нашего просьбы не доходят,– улыбнувшись, сказал я боярину, подумав, что много кто мог просто-напросто перенимать гонцов, а то и вовсе сами письма уничтожать, а самое удивительное никто ничего не докажет. Беда в этом времени с корреспонденцией, и не столько от разбойного люда, сколько из-за корыстолюбивых людишек и их ставленников. Вот только как избавиться от этой проблемы? Посадить своих людей, причем воспитанных должным образом и в должных традициях … таких как витязи, правда, со специфичными знаниями.
Придется набор увеличивать, и часть кадетов отделять в отдельный корпус, полу гражданского профиля, для обучения азам управления, экономики, законодательства, как необходимый резерв кадров, готовых сразу же вступить на новые должности.
Следующие два часа пролетели незаметно, слишком уж интересные вещи рассказывал смоленский губернатор. С одной стороны вроде бы и знал я о них, но только поверхностно, не вникая в суть, теперь же у меня появилась возможность исправить сию оплошность.
Петр Самойлович поведал мне о том, что в
В Валахии господарем сейчас был Бранкован, а в Молдавии, свергнув Николая Маврокордата, восседал Димитрий Кантемир, который воспользовался помощью крымского хана. Как сказал смоленский губернатор крымский хан так прямо и сказал султану в полном диване: «Бранкован богат и силен, у него много войска, он предан русским; неосторожно при настоящих обстоятельствах оставить в его руках Валахию; ежеминутно должно ждать от него измены и помехи успеху нашего оружия. Надобно захватить его, потому что добровольно он не явится в Константинополь; только Димитрий Кантемир в состоянии исполнить это дело, и потому назначьте его молдавским князем, а Николай Маврокордато не способен на это. Не могу сноситься я о важных делах с человеком, которому не верю».
Кроме того, что Кантемир получил Молдавию, ему было дано обещание, что если успеет захватить Бранкована, то и вся Валахия станет его. Откуда все это узнал боярин я не спрашивал, слава Богу своих резидентов у Руси-матушки в тех краях предостаточно, так что сомневаться в его словах мне не следует.
Одновременно с этим угнетенные христиане действовали самостоятельно, без указки бояр и князя. В сентябре этого года к царскому двору приезжал сотник Богдан Попович, вручив канцлеру, за неимением государя, грамоту от австрийских сербов, из городов Арада и Сегедина, от полковников Ивана Текелия и Волина Потыседа.
Все идет к тому, что готовится восстание, и нужно восставшим только одно, русские войска под боком и уверенность в поддержке со стороны православного государства, наследницы Византийской империи в православных делах.
– Ну, так что же тогда получается?
– Если война с османами будет, то может статься, что мы потеряем и Азов и часть земель наших, за которые русской кровью плачено,– тихо сказал губернатор, не глядя на меня.
– Не уж то, ты боярин мысли крамольные у себя в голове держишь? Или силу оружия русского не признаешь?– нахмурившись, спрашиваю его, прикидывая в уме, с каким итогом закончилась война в моем времени. Помню, что Россия возвращала Турции Азов с его округом и обязывалась срыть укрепления на Днепре и Дону и Таганрогскую крепость. Кроме того, вроде бы Петр обязывался не вмешиваться в польские дела и дать Карлу пропуск в Швецию. Определенно есть о чем задуматься.
– Нет, что вы ваше высочество!– оторопело ответил Петр Салтыков.– сила оружия русского известна нам, да только выдюжит ли Русь матушка война на две стороны? Мне говорили, что цесаревич умный и деятельный человек, прислушивается к словам, коли они с пользой сказаны. Ведь нет теперь Священной лиги, и некому будет помочь России, да что там, все только Османской империи помогать будут, после победы над шведами!
– Твоя правда боярин, но ведь к государю приходят донесения об угнетенных братьев наших по вере, да еще и князья дунайские помощь предлагают, отец не выдержит и сорвется к Днепру. А ведь кто-нибудь из князей и предать может, всяко под боком у басурман лежат, вот и предадут, для злата и живота своего не глядя на своих крестьян, слезно молящих государя нашего о помощи.