Поступь империи. Тетралогия

Кузмичев Иван Иванович

Начавшаяся было апатия, сразу же пропала, высвобождая скрытые резервы организма, которые просто необходимо куда-то употребить…

Поворачиваю голову, на встречу ее губам, пальцы рук живут своей жизнью, выискивая крючочки, узелки и прочий крепежный инструментарий одежды. В конце концов, последняя преграда пала, боярыня откидывается на спину, блаженно прикрывает глаза,… я опускаюсь чуть ниже, целую ложбинку грудей Оли, а в голову тем временем закрадывается неприятная мысль, даже не мысль, сравнение: «Пир во время чумы…»

Глава 2.

Конец января 1710 года от Р.Х.

Рязань.

Царь

Алексей Петрович Романов.

День сменялся ночью, прошлая апатия прошла так и не начавшись, жизнь текла своим чередом, однако в сердце все равно будто что-то умерло, а вот воскреснет ли вновь, я не знаю.

1 января, после обеда, когда солнце светило особенно ярко отец отослал всех из своей опочивальни, не хотел чтобы жена с малолетней дочерью видели его смерть. Только попросил в последний раз посмотреть на грудную Елизавету.

Царь не спрашивал где его соратники и друзья, будто весь интерес просто исчез. Он хотел одного – уединения с семьей, которого не мог добиться во время нормальной жизни, постоянно носясь по просторам огромной страны. Уходя из опочивальни отца, я услышал тихий шепот государя, молящего меня о прощении, о том, что он не уделял мне даже капли своего времени. Он просил не забывать свою кровь, кровь, текущую в жилах дочерей Петра, дочерей брата отца, всех тех в ком есть хоть капля крови Романовых. Я почувствовал, как одинокая слезинка собирается в уголках глаз, готовая сорваться она так и осталась на своем месте, реальность заставляла быть жестким, давить жалость и милосердие, выкорчевывать любым методом, даже самым радикальным.

В два часа по полудни царя не стало, не было ни горячечного бреда, ни какого-либо осложнения, вообще он шел на поправку, даже лицо несколько порозовело, однако факт остается фактом – государь Московский и Всея Руси скончался…

Три дня длилась служба в Успенском соборе и ближайших церквах, священники стояли с иконами в руках, молились за упокой души Петра Великого. Перед иконостасами замерли сотни свечей, не было ни минуты. Чтобы не был слышен звон колоколов. Да, Петр Алексеевич Романов как никто другой заслужил это прозвище, все-таки сделал он не мало, и сколько бы еще сделал, если бы не эта напасть!

Но что бы не случилось, жизнь продолжается! Похороны прошли, разбираться с делами я в первые дни не хотел, забот хватало и без этого, по моему желанию коронацию произвели как можно раньше, без много месячных приготовлений, там же в Успенском соборе. Тяжесть шапки Мономаха, ее незримое давление, словно на тебя взирают десятки глаз предков, ощущалась особо отчетливо, будто все они за спиной стоят, с молчаливым вопросом в глазах: «А справишься ли?»

Но вот, наконец, все мероприятия прошли, в глазах народа, бога и самого себя я стал полноправным государем Руси-матушки. Памятуя о клятве, сразу же определил денежное довольствие чете государевой, оставив их в Преображенском дворце, куда мне честно признаться возвращаться было неохота, да и неуютно там, что скрывать.

Сам же быстро перебрался в родную Рязань, мимоходом думая о том, как быть с Петербургом, конечно отец перенес столицу именно туда, заложил и уже построил ряд отличнейших зданий, то же Адмиралтейство, дворец светлейшего князя, да много что еще. Как не стоит забывать и о том, что русская морская торговля с Западом осуществляется теперь по большей мере не через Архангельск, а через

Питер. Да проблемка та еще с этой торговлей, каперы шведов вообще озверели, нападают на все корабли, причем, не разбираясь под каким флагом они идут.

Подумав несколько часов, решил, что указы отца о переносе грузопотока был несколько преждевременным, пока рано это делать. Вот потом, когда Петербург окрепнет вот тогда и льготы кое-какие ему выделить можно будет, сейчас же это ненужное расточительство и трата денег. Потом по мере наращивания значения Питера понемногу разбить общую торговую систему с Западом морскими путями через Балтику и Архангельск, чтобы и там и там убытков не было.

При всем при этом лишать нынешний Петербург его права «расти» нельзя ни в коем случае, а то получается. Что столько людей умерло за зря? Приток капитала должен быть обязательно, иначе город захиреет и станет обычным заурядным городишком. Да еще эти вечные затопления… блин и каналов то некому построить, все достойные люди или малы, или не родились еще. Ладно, проблему эту мы решим, стоит только, мозги напрячь и успокоиться.

Вопреки традиции гулять целую неделю, после восшествия на престол нового царя. Я строго-настрого запретил увеселения больше трех дней, во-первых, должно быть проявлено почтение к отцу, ну а во-вторых, народ должен работать, а не пьяные дебоши устраивать, создавая ненужную головную боль Службе Безопасности. Пускай, зимой работы у большинства как таковой нет, но это не значит, что ее и не появится. Раз мои руки, наконец развязаны, то малые наработки Рязанской области можно внедрить и во всей России, вот только надзирателей-управленцев найти необходимо, чтобы дела не стопорились, а спорились.

Экономика страны, судя по отчетности, упраздненного неделю назад коллегиума, чуть не замененного Сенатом, находится в полной жо..е. Казна на грани банкротства, населения по переписи прошлого года стало в центральных губерниях на 20% меньше, а в восточных губерниях на все 40% меньше! Разве что сделать как в давние времена «ход конем», отдать на откуп монополии на рыбий клей, икру, соболей, ревень, поташ, смольчуг и табак, скажем на полгода. И прибыток единовременный сразу и в случае злоупотреблений можно будет штраф наложить на того кто сие учинит. Правда поташ и смольчуг очень вредны для лесов, придется заняться тем, чтобы ограничить их получение из нестроевого леса.

Кроме того, все доходы с питейных, соленых и таможенных издавна принадлежат казне. Их тоже можно на откуп отдать, пока дела не наладятся, да и люди, взявшие в свои руки разное корчемство, воровство в соляных промыслах, потаенный провоз и многое другое будут пресекать, тем самым, помогая государству. Пускай не явно, а косвенно, но все же умножая доходы казны в будущем, выискивая оптимальные виды сбора денег.

Вот только беда в непомерных налогах наложенных на подневольных людишек остается неразрешенной, если их убрать, то казна и вовсе оскудеет до крайности. Плюс само крепостничество, которое нельзя полностью отменить ни в коем случае. Даже не из-за того, что есть большая вероятность бунта дворян, со всеми вытекающими последствиями. Просто русские люди еще не доросли до того, чтобы быть полностью свободными, процесс закрепощения длился века, и это реальная жизнь, а не глупая сказка, где достаточно сказать хочу то-то и тот-то и все сразу же наладиться, и все будут счастливы.