Поступь Повелителя
Шрифт:
— Ничего себе «махонький»! — возмутилась Тереза, легонько подкидывая на руках плотный сверток. — Здоровенный, как все ортанские короли! Стоун шесть, наверное. И длинный, как папочка, да, моя лапуля? А волосики у нас мамины, и носики мамины, и глазики тоже будут мамины, когда подрастем… Вот так, мой птенчик, иди к мамочке… А мы сейчас твою маму помоем и оденем…
«Как покойницу!» — невольно передернулась Кира и неловко обняла одной рукой шевелящийся кулек.
— Да бросьте, я сейчас сама помоюсь и оденусь.
— Мы охотно верим, что вы в состоянии, — усмехнулась доктор Кинг, — но вам
Дверь приоткрылась без стука, и в комнату впрыгнула непризнанная королева Дана. Именно впрыгнула, так как эта невысокая сухощавая девушка отличалась невероятной подвижностью и передвигалась либо бегом, либо скачками, а если обстоятельства требовали стоять на месте — подпрыгивала, приплясывала или нарезала круги вокруг собеседника.
— Как дела, подруги? — живенько поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, обежала вокруг стола. — Ох ты, какой здоровенный! Вырастет — будет как отец!
— Куда грязными перьями по столу! — строго прикрикнула доктор. — Немытыми руками ни за что не браться! Особенно за ребенка!
— Эй, зачем так кричать? — удивилась Дана и на всякий случай поправила свисающие перья в прическе. — Мы тут не варвары, да, руки моем. Вы уже все?
— Ну да, сейчас только стол помоем.
— Ай, слушай, пусть твоя ученица домоет стол, а ты пошли со мной! Ваш смешной шаман сказал, что ты великий врач… как это?.. хирург, посмотри раненого. Наши уже смотрели, но шаман сказал, ты лучше. Кстати, зачем вы его выгнали, а? Такой хороший шаман, такой умный и симпатичный, хоть боги и поленились, когда прорезали ему глаза… Зачем выгнали, он бы вам помогал…
— Да вот ее величество категорически возражала против присутствия мужчины при родах, — пояснила Стелла, окуная руки в таз с водой. — Я объясняла, что врач не имеет пола и нечего тут стесняться, но она уперлась, и все тут.
— Уй, глупая! — искренне изумилась общительная варварка. — Наши мужчины всегда приходят со своими женщинами вместе рожать и первыми берут на руки своих детей. Обычай такой. И никто не стесняется.
— А откуда раненый? — поинтересовалась Кира. Ей совсем не хотелось рассуждать о варварских обычаях и наличии пола у врачей. — Были какие-то военные действия, или так, между собой подрались?
— Подруги в степи нашли, — охотно поделилась Дана. Как обычно, сил стоять смирно у нее не хватало и, рассказывая новости, она быстрым шагом мерила комнату. — Осматривали ближние пастбища, увидели странное. Человек на лошади, а рядом идет на задних лапах чудище невиданное. Подруги хотели поймать, но оно убежало. Как ящерица, на четыре лапы — прыг! — Королева подпрыгнула для пущей образности и продолжила: — А конь спокойно подошел к нашим, и тогда они увидели, что человек верхом — совсем без памяти, держится, потому что привязанный. Сильно раненый, уже давно, потому что повязка старая, тряпка совсем, да. И горячка у него.
— Бредит? — деловито поинтересовалась доктор.
— Не по-нашему бредит. Не понять ничего. Вот знаете, подруги, мне кажется, я его раньше видела, но не вспомню, где.
— Сейчас, посмотрим, кто это у нас по степи катается… Может, наконец выясним, куда девалась ортанская армия… У вас есть другая чистая комната, где можно оперировать?
— Есть, сейчас скажу приготовить.
— Тереза, заканчивай тут без меня, закончишь, приходи ассистировать. Ваше величество, на всякий случай повторяю для особо шустрых: лежать, пока я не скажу «можно».
— А потом можно будет мне взглянуть на раненого? Если он из наших солдат, может, я его знаю.
— Потом — сколько угодно. Сейчас — лежать.
Глава 5
Хотя я никогда раньше не видел ни одного тролля, я понял, что передо мной именно он.
В последнее время Повелитель заметно изменился. Возможно, причиной тому стала перемена обстановки, так как произошло это как раз после переезда в Первый оазис. Перебравшись из мрачных бункеров Верхнего Чигина в светлые, просторные и чистые лаборатории Оазиса, Повелитель заметил, как негармонично смотрится его черная мантия в новой обстановке, и поспешил сменить имидж. Теперь он щеголял в белом балахоне и походил на обычного ученого или лаборанта, выделяясь среди прочих работников только нечеловеческой худобой и вечно закрытым лицом. В этих белых одеждах он действительно стал похож на бога, в случае надобности его можно было бы смело предъявлять новообращенным подданным для укрепления веры и искоренения заблуждений. По мнению Харгана, это несказанно облегчило бы его задачу, и молодой демон от души жалел, что путешествие в родной мир для наставника невозможно.
— Вот значит как… — насмешливо протянул Повелитель, выслушав рассказ ученика о странном предложении короля Шеллара. — Я ожидал, что он попытается бороться с нами не силой, а хитростью, но не предполагал такой откровенной наглости и… хм… такой осведомленности. Подумать только, он даже знает, что мне понадобится набор артефактов! Готов спорить, ему известен даже точный список.
— Значит, он меня обманул, — скорее утвердительно, чем вопросительно отметил ученик. — Все эти рассуждения о капитуляции и благе населения — лишь способ втереться в доверие.
— Именно. Причем планы этого коронованного вора потрясают дальностью прицела. Это не какое-нибудь краткосрочное внедрение для одиночной диверсии. Он рассчитывает на высший результат и готов ради этого хоть всю жизнь провести у тебя в услужении.
— То есть? — не понял Харган. — Вы имеете в виду, его цель — полностью изгнать нас из мира?
— Бери выше. Не просто изгнать. Уничтожить.
— Тогда я его прикончу, да и дело с концом, — решительно рубанул воздух ладонью прямодушный демон. — Или вы желаете получить его для каких-нибудь исследований?
— О нет, — рассмеялся наставник. — Для проекта «суперхалк» он не подходит, а держать такой выдающийся интеллект в «крольчатнике» — непозволительное расточительство. Мы поступим иначе. В его рассуждениях касательно управления королевством есть много здравых и толковых мыслей. Например, об искренности поклонения. Он действительно пригодится тебе как консультант и советчик. Зачем убивать такой ценный экземпляр, если можно просто сделать его лояльным. Тем более что он сам идет в ловушку, и не просто идет, а настойчиво туда ломится.