Поступь Повелителя
Шрифт:
— В моем замке, в двух днях пути отсюда, — с готовностью доложил кабальеро да Коста, весь засветившись от счастья угодить хозяину.
Харган быстро прикинул в уме: два дня на лошади — это примерно два часа на машине. Если сейчас быстро метнуться в храм и взять дежурный «скорп», к вечеру подарок мистралийских подданных будет в Даэн-Риссе. Может, это действительно ускорит работу неторопливого палача…
Как ее звали, хлопали по щекам и поливали водой, Ольга практически не помнила.
Как
Единственное, что запомнилось и впоследствии часто являлось в снах наряду с уходящим поездом и проваленным зачетом по методике, — это пронзительно-ясное осознание того, что все пропало и жизнь кончена.
На этом она то ли уснула, то ли просто отключилась. Где она, куда ее везут и зачем, было уже совершенно безразлично. Вопрос о заработанных двадцати золотых волновал еще меньше.
Как оказалось позже, грамотный тролль Пако отличался не только выдающимся для своего вида умом, но и вполне человеческой практичностью. Деньги с двух карет он все же собрал. Бойцовая дама уплатила без возражений, а скандальный кабальеро перестал страдать о своей загубленной чести, когда над ним нависла трехметровая туша с протянутой лапой.
Также умный тролль быстро сообразил, почему им больше не надо стремиться в столицу, а напротив, следует драпать оттуда как можно быстрее, и принял любезное приглашение циркачей присоединиться к их компании.
Правда, доверчивость простодушного гиганта не знала границ: пока Ольга спала, он успел выложить всем интересующимся полную историю их злоключений. Видимо, полагал, что раз люди предложили подвезти — значит, они люди добрые и достойные доверия. Всякие тонкости мотивации ускользали от его могучего интеллекта. Например, незамысловатый факт, что пятеро безоружных артистов — легкая добыча даже для самого бездарного разбойника, а вот когда рядом с повозкой гулко бухает по дороге огроменный тролль, а вокруг нее, подобно орбитальному спутнику, наматывает витки поморский волкодав без поводка — это уже несколько другое дело. Ради такого можно и оказать гуманитарную помощь бесполезной полуобморочной девице.
С другой стороны, честные труженики помоста действительно оправдали высокое доверие и не заставили общительного тролля в очередной раз разочароваться в людях. А если бы Пако ничего им не рассказал и они не знали бы, что надо врать, неизвестно, чем бы окончилась та встреча на дороге…
Ольгу разбудил громкий, повелительный и до странности знакомый голос. Кажется, он спрашивал, кто такие, куда едут, что это за тролль и знают ли они, что в окрестностях свирепствуют такие же дикие людоеды.
Девушка осторожно приподнялась и выглянула в дырочку, коими изобиловал старенький тент.
Сначала она ощутила потребность протереть глаза и проснуться, ибо наблюдаемая сцена напоминала эпизод из «Фоллаута». Посреди дороги стоял военный джип с пулеметом на раме. Рядом с водителем восседал тот самый дальтоник в оранжевом платочке, который так интересовал господина Флавиуса. Сзади, спиной к Ольге, сидели два солдата, а между ними, обернувшись лицом и облокотившись о борт, сверлил единственным глазом несчастного тролля опаснейший человек «господин Теофил», как же его на самом деле звали…
— Да что вы, сударь, — бойко и уверенно тараторил колобкообразный дяденька из фургона, утешительно взмахивая руками на каждом слове. — То какие-то другие тролли, дикие, а это… это же наш милый Пакито! Он совершенно домашний, добрый и смирный, мухи не обидит, а питается исключительно человеческой пищей, кашу и супчик особо уважает. Он вообще у людей рос, он воспитанный, умный, почти как человек, и совсем не похож на других троллей!
— Скажи еще, что он у вас читать умеет и стихи слагает, — не выдержал этих славословий одноглазый, — и мое терпение закончится.
Дяденька повернулся к объекту дискуссии и шутливо поинтересовался:
— А что, Пакито, умеешь стихи слагать?
— Ну, я… это… — смущенно подал голос воспитанный тролль. — Стихи я не умею. А читать — если буквы большие и слова не шибко длинные…
— Да что ты говоришь? — издевательски усмехнулся «Теофил». — А вот это прочтешь?
Он одним ловким движением дотянулся до кармана своего цветастого шефа и выдернул маленький томик в потрепанной обложке.
Пако с убийственно серьезным видом бережно возложил книжку на ладонь и по складам прочел, водя пальцем по обложке:
— Не-у-ко-ро-ти-мая сы-ты-расть под зы-ной-ным сон-цем. Ро-ман ма-э-сы-ты-ро Хо-се Ло-пе-са.
Затем бережно раскрыл сие творение (явно не на первой странице, так как тролльим пальчикам недоставало нужной точности) и старательно продолжил:
— Лу-сия гы-ром-ко зас-то-на-ла и кы-реп-ко сы-жала силь-ны-ми бед-ра-ми ч-рес-ла Ху-а-на, ко-то-ры-е сы-ты-ре-ми-тель-но ды-ви-га-лись, с каж-дым тол-чы-ком все гы-луб-же по-вер-гая-я е-е в пу-чи-ну нас-лаж-де-ния… — Он остановился и недоуменно вопросил: — Это как это?
— Это… э-э… художественное допущение, — заверил его круглый дяденька, поспешно отбирая у невинного создания произведение озабоченного маэстро Лопеса.
— А что такое пучина наслаждения? — не унимался любознательный читатель.
— Это метафора, Пакито, — уклончиво ответил колобок и с поклоном протянул чтиво побагровевшему от возмущения владельцу. Тот сердито вырвал книжонку из рук циркача и сунул в карман, не преминув прошипеть при этом своему одноглазому приятелю:
— Ты что, нарочно меня решил перед этим сбродом опозорить? Или не знал, что я чи… э-э… везу в подарок раздолбаю-кузену?