Поступки и их последствия
Шрифт:
— А, может, купим вино… и к тебе?
Бутылку даже не успели открыть…
Едва раскрылась дверь — как я тут же алчно впилась поцелуем ему в губы.
Быстро швырнул вещи, ключи куда-то в сторону (на диван) — и тотчас ухватил меня в свои крепкие, голодные объятия… шаги наощупь.
Еще немного — и уткнулись в кровать.
Снять, стащить, разодрать непослушные одежины — и завалиться в постель…
Это была невероятная ночь, ночь, которую мы ждали так долго,
… столько пустых, глупых лет.
Нежно
Еще немного, еще чуть-чуть… и наконец-то запретный плод будет сорван.
Столько интриг, столько грез, столько желания — еще миг — и луной по всей комнате раздался мой звонкий, ненасытный крик. Впиться ногтями в кожу — и жадно потянуть на себя за плечи своего истязателя. Но поддается лишь на миг — еще движения, еще творения — и в моей голове… стали оседать золотистые звездочки, а из груди — все чаще и чаще дыхание, вперемешку со стоном… и его именем. Таким родным, и таким… дорогим сердцу и душе, именем…
Но это была ошибка. Большая, огромная ошибка. И я это знала, а вот он — увы, нет…
Глава 10
Пробитие
И снова пытаюсь избегать, только вот теперь еще с двойной силой.
— Что-то не так? Ульяна! Ульяна, не уходи! Скажи!
Обмерла, не шевелясь. Не оборачиваюсь.
— Я что-то сделал не так? Или… не знаю, разочаровал?
Невольный, ядовитый смех мой вырвался наружу. Вот только хохочу не над ним, а над собой: какая же я — идиотка, как я могла так… оступиться и дать слабину? И снова ему сделать больно.
Разворот.
— Нет, не глупи. Всё было… до невероятного прекрасно. И… и я бы с радостью повторила, и не раз. Но есть ты, а есть я и Гоша. И мы все никак не — «мы». Понимаешь? Хватит этой сказки, пока не зашли слишком далеко. Прошу, Илья. Уже… уже однажды все оборвалось. Каждый получил… и нет, не по заслугам, и тем не менее…
Разве тебе… не страшно?
— Нет.
Невольно закачала я головой.
— А мне, — резкий, уверенный взгляд в глаза. — А мне страшно.
— Но ведь уже нет никого и ничего, что нам может помешать быть вместе.
— Уверен? (немного помедлил, но ответил).
— Уверен, если только…
— Ну, договаривай.
— Если только ты сама всё не сломаешь.
— А ты… за себя уверен? Что сможешь жить с тем, что я была не твоя. Что Гоша — не твой сын. Что он — тебе чужой. И ты для него вечно будешь дядей, а не папой. Ну?
Тяжело сглотнул, но, почти, не задумываясь, выпалил:
— Давно готов. И неважно — дядя, папа. Вы мои — с первого дня нашей встречи. Еще той, тогда, много лет назад.
Обмерла, опустив взгляд.
Прожевываю эмоции…
Невольно закачала головой.
— Неправильно всё это.
— А что правильно? — выпалил Захарченко.
Глаза в глаза.
— Неужто, не хочешь нормальную себе семью? Зачем мы тебе… брошенки?
Обмер, выпучив глаза.
— Ты смеешься? — вдруг горько захохотал. Выпустил мою руку из своей. Шаг назад. — Оглянись, Уля! — развел руки в стороны. — Кто я, и во что превратился, едва ты ушла! Оглянись, и пусть сама не видела, но я рассказывал — и другие докажут. Я без тебя — труп. Ходячий труп. И когда ты вернулась — это было… сродно воскрешению. Как ты не понимаешь, что я тебя безумно люблю. Всегда любил — и не было ни дня, чтобы не думал о тебе. Что ты, где ты… И я бы приехал к тебе, за тобой, если бы не то письмо — где ты отчаянно просишь дать тебе возможность жить дальше. Верно?
Молчу, потупив взгляд.
— Я врала.
— Я уже понял. Понял… А тогда — надеялся, но не смел… перечить. Я не мог поверить своему разуму, что говорил мне, что все произошедшее — это просто… решение твоего отца уехать. Мне, реально, было проще принять твои слова, что ты хочешь этих перемен, чем… то, что ты могла вот так слепо поддаться давлению. Тебе же тогда было уже семнадцать. Да, черт возьми, мы могли… просто сбежать, пожениться — и быть счастливыми, и уже общими усилиями растить нашего Гошу.
(Замер, перебирая слова).
Ну и ладно, не срослось. Черт с ним! ЧЕРТ!
(Махнул рукой).
Как есть. Как поступила. Как я поступил. Родила… от другого — ну, и что в итоге?
Ты же… здесь. И я — здесь. И малой… не против меня.
Ну?
ГДЕ ПРОБЛЕМА, УЛЯ?
А?
Ткни меня мордякой в нее… умоляю.
А то я слепой.
Я уже ничего не понимаю, и не знаю. Нет у меня больше сил, все это в голове перебирать и анализировать.
Я… я не знаю, как я должен еще измениться, из шкуры вон вылезти, что ль, чтоб хоть на грамм быть… достойный тебя.
Что молчишь?
Посмотри мне в глаза.
(Подчиняюсь).
Ты меня любишь? Не смотря на то, что было… и будет. Сегодня, сейчас… здесь. Ты меня… любишь?
Моргаю. Нервно дышу. Дрожу.
— Ну, не молчи, не рви мне душу. Просто… скажи.
— Люблю.
— Ну, тогда будь моею…ну? И я тебя не обижу.
Прошу…
Тягучая тишина — и решаюсь.
— Мне надо подумать. Еще раз все обмозговать, и тогда…
— Я согласен.
Глава 11
Новость
Провел меня до подъезда — и на том, пока, расстались…
Но не успел наступить вечер, еще, даже, за уроки не сели с Гошей, как вдруг в нашу дверь позвонил кто-то.
Быстрые шаги.
Взглянуть в глазок — и замереть в испуге.
Секунды совладать с собой — и открываю.
— Да, Илья, что-то случилось?
Кривится. Несмело перешагивает через порог.
— О! Дядя Илья! Привет, — мигом малой кидается ему на руки. Подхватывает Захарченко оного, удерживая рядом с собой. Но взгляд мне в глаза. Отчаяние и страх раздирали его голубые озерца.