Поступление
Шрифт:
— Теперь ясно, какая у тебя специальность. Заманиваешь случайных путников, да? — Те крохи вины, которые я все-таки ощущал, теперь ушли без остатка. Передо мной очередная кровожадная тварь с зачатками человеческого разума. Что, если разобраться, даже хуже чисто животного сознания. Потому что способна на такие вот фишки вроде звукоподражания.
Глава 13
«Померяться силами» — до чего унижает это великое понятие наша краснобайствующая интеллигентская сволочь
Владимир
— Иди ко мне, сволочь. Я не убегу! — Крикнул я. Акахадака недоуменно нахмурился. Его уродливая рожа странно скривилась, но голод пересилил осторожность, поэтому он даже прибавил ходу и перешел на бег трусцой.
"Медленный, предсказуемый, глупый", — Заключил я. Насчет силы я был неуверен, но вот странные утолщения на запястьях мне не нравились. Лучше не попадаться ему под удар. Мало ли.
Я на секунду прикрыл глаза, чтобы получше оценить оставшийся у меня запас сил. Что сказать, негусто. Я уже чувствовал, как горят мои магические каналы от проведенной через них энергии, чувствовал противную слабость — первый признак истощения. Самой же энергии оказалось буквально на донышке. Ее точно не хватит ни на паралич, ни на водяной кулак. Даже на то усиление, которым я добил гуля, не хватит.
"Ладно, мои удары даже с такой мизерной подпиткой энергией будут куда сильнее, чем у обычного человека. По крайней мере, если сравнивать с людьми моего возраста. М-да".
Тем временем, доноцура уже бежал ко мне, роняя тапки. В буквальном смысле — его ветхая обувь потерялась где-то в траве, вместе с подобием куртки и какой-то чалмой с основания шеи. Лишь набедренная повязка колыхалась на бедрах в такт движению, а я изо всех сил молился, чтобы хоть она не отпала во время боя.
— Помогите! — Крикнул акахадака, когда между нами осталось не больше пяти шагов. В его голосе слышалось столько предвкушения, что меня передернуло от отвращения.
— Заткнись урод и иди сюда! С головы у тебя глаза уже стянули, а я их на жопу натяну!
— Так вот, как рождаются на свет Сириме, — Хмыкнул в стороне мой похититель, — Эти йокаи то еще зрелище, скажу тебе…
Я не слушал. Уже понял, насколько может быть фатальна в бою любая ошибка. Спасибо ублюдскому дядюшке, научил меня во время схватки с гулем.
— Сдохни!
— Спаси!
Мой крик наложился на вопль уродца и обернулся просто громким набором звуков. Я не заморачивался, так же как и мой противник. Йокай, несомненно, чуял мои раны, видел беспомощность, поэтому просто пер напролом. Оружие в руках он проигнорировал. Очень зря.
Я молниеносно вытянул вперед ладонь с более длинным копьем. Полутораметровое древко подалось вперед, всадило десятисантиметровый клык точно в живот аякаси. Тот взвизгнул, прянул назад, но было уже поздно. Я навалился на оружие всем своим телом, проталкивая годендаг глубже в тушу, пробивая насквозь рыхлое тело. Давил и опирался одновременно — отличный план.
Правда, одного я не учел. Этот уродец оказался довольно-таки сильным.
Доноцура не стал дожидаться, пока я всажу в него свое оружие во всю его длину. Он прижал руки к корпусу, а потом двумя локтями резко ударил по древку. Копье моментально переломилось на две части,
Замирать не стал, тут же покатился колобком подальше от своего противника. А тот хрипло дышал, бормотал лихорадочным голосом бессмысленные, не связанные между собой слова, дергался своей тушей из стороны в сторону. Торчащий из него обломок дергался вместе с телом, навевая непристойные мысли, а из карикатурно-огромных и тупых глаз катились самые настоящие слезы.
— Челове-е-ек, — Обиженно пробасил йокай и попытался сбежать. Точнее, он успел лишь развернуться и наклонить корпус вперед, когда я остановил его злым окриком.
— Я здесь, ублюдок!
— Помоги-и-ите! — Мне послышалась опаска в его тоне. Аякаси явно больше не хотел продолжать слишком опасный бой, но словно какая-то сила погнала его в бой. Доноцура душераздирающе вздохнул, взялся двумя руками за обломок копья и резко вытащил его из "верхней губы" на животе. Окровавленная палка была отброшена в сторону, а сам йокай заковылял в мою сторону.
Я успел встать, опираясь на оставшееся под рукой небольшое копьецо. А потом вдруг вспомнил о забытой в кармане небольшой шоколадке. Она все еще оставалась там: грязная, потекшая, раздавленная многочисленными падениями, с поврежденной упаковкой. Я все же потянулся в карман, с отвращением взял в руку коричневый комок, пахнущий сладким.
— Эй, скотина! Смотри, что у меня есть! — Я помахал кулаком с зажатым в нем блином шоколадки. Запах от нее вряд ли слишком сильный, но нелюдь традиционно имеет более сильное обоняние. Почует, как пить дать почует.
Существо заинтересованно покосилось на вкусняшку, но потом все равно сосредоточилось на мне. М-да, не такой уж он тупой.
Пришлось ждать, пока аякаси сам подойдет ко мне. После чего я просто и незатейливо метнул свой подарок в левый глаз. В правый же понеслось мое последнее оружие. В этот удар я вложил все оставшиеся силы. Моя рука ужалила точно змея: точно, больно и невообразимо быстро. Клык гуля пробил глаз, после чего без сопротивления вошел в тушу на половину своей длины.
Я не стал доводить удар до конца. Прежде чем окровавленное жало пробило кожу с другой стороны, я вытащил копье и ударил в другое место. Не важно уже куда — тварь визжала и дергалась, забыв о возможной добыче. Так что я просто тыкал копьем, терпел собственную боль и пытался устоять на ногах, пока враг передо мной сначала не повалился на колени, а потом и вовсе обмяк на земле. Не удивительно, учитывая тот дуршлаг, в который я превратил его тело.
— Я победил, "дядя", — В моем голосе даже не было сарказма. Лишь усталость и тупое равнодушие.
Я повернулся к своему родственнику, бросил в сторону ненужное теперь оружие, кивнул головой на тушу дохлого акахадака.
— Да-да, молодец, — Он подошел ближе, брезгливо попинал труп мыском ботинка, — Вот только что мне с тобой делать? Ты хоть понял, в чем твоя третья проблема?
— В том, что я лезу куда не надо? Действую импульсивно? Короче, безголовый придурок, — Желудок крутило от голода. Казалось, что он прилип к спине и медленно переваривает даже не собственные кишки, а хребтину. Изжога это чувство только усиливала.