Посвященный
Шрифт:
– Вы представляете, Владимир Михайлович, штафирку, мутного человечишку и начальником КГБ. Как потом выяснилось, за этим Березоцким тянулся длинный след афер и экономических преступлений, а самое страшное, он повязан с янкесами.
– Вот суки драные, допустили козла в огород, он же сдал нас америкосам с потрохами, не говоря уже о других государственных тайнах.
Генерал Зуев вскочил и в возбуждении забегал по кабинету. Романов кое-как усадил его на место. Выпили, генерал продолжил - после восьмидесятого года началась охота на наших ребятишек.
– Пошла череда
Владимир сидел в оцепенении, не веря своим ушам.
– Дальше больше, стали погибать наши сотрудники, год назад утонул наш начальник Управления генерал-майор Иванов Сергей Петрович. Результат вскрытия - остановка сердца якобы от перепада температур.
– Три раза ха-ха.
– Генерал-майор Иванов был здоров, что бык, мастер спорта по плаванию, моложе меня на десять лет.
– Кроме того, под мышкой мы нашли след инъекции.
– После этого случая все Управление перешло на казарменное положение.
– Сколько погибло ребят?
– глухо спросил Романов.
– Сто сорок пять парней, девушек не трогали.
Владимир встал из-за стола, подошел к окну, невидящим взором пялился минут пять, потом сообразил, окно - имитация. Хмыкнул, вернулся за стол и набулькал коньяк в рюмки. Выпили.
– Василий Иванович, а как случилось, что какой-то неизвестный Николай Николаевич Горбачев пришел к власти.
– Прохлопали мы этот момент, если честно - признался Зуев.
– Пока разбирались с волной летальных исходов наших подопечных мальчиков, они и подсуетились.
– Кто они?
– Да есть тут группа отщепенцев, именовавшая себя в то время оппозицией. Березоцкий ее тайно возглавлял.
– Как я сейчас понимаю, он отдал приказ отравить Генерального секретаря Журавлева Константина Семеновича и ликвидацию нашего шефа Иванова.
– В данное время вся эта банда представляет правительство и является ближайшим окружением Николая Горбачева.
– Они, суки, до того обнаглели, что сдали американцам схему подслушивающих и записывающих устройств в новом здании посольства, а в образованный стабилизационный фонд закупили на несколько миллионов штатовских ценных бумаг.
– Василий, ты понимаешь, что это значит?
– Чего не понять, статья - измена Родине - зеленка на лоб.
– Правильно мыслишь, генерал.
– Ну что же, пора наводить порядок в нашем славном Отечестве.
– Значит так: первое - сделайте мне новое удостоверение - "вездеход", второе - адрес Журавлева и третье - список лиц и возможное досье на ближних Березоцкого и его самого, в общем, на всех плохишей, желательно с фотографиями, адресами и т.д.
– Владимир Михайлович, я Вас уважаю и ценю, но неужели вы хотите в одиночку справиться с ними?- Это же государственная контора, система.
– Вы правы, Василий Иванович, в одиночку тяжеловато будет, потому приготовьте второе удостоверение на подполковника Скуратова Семена Николаевича. Найдите в архиве его фотографию, если нет, он пришлет на Главпочтампт, до востребования на ваше имя.
– Дак он жив - здоров?
– А чего ему сделается.
Хлопнули по последней рюмке, вошедший адъютант взял романовское удостоверение на сканирование.
– Да, Василий, нам со Скуратовым разрешения на ношение и хранение личного оружия.
– Будет сделано, а вы сейчас к Журавлеву?
– Естественно, нужно вытаскивать парня.
– Так я распоряжусь насчет машины, Владимир Михайлович.
– А вот это не нужно, не стоит привлекать внимание раньше времени.
Прибежавший адъютант принес удостоверение.
– Ну-с, генерал, я не прощаюсь, завтра жди меня к десяти часам утра.
– Хорошо, Владимир Михайлович, - в глазах Зуева появилась надежда.
Романов, выйдя из Управления, не мудрствуя лукаво, зашел в подъезд ближайшей пятиэтажки и оттуда ушел порталом в режимный городок, в котором находился Журавлев со своим семейством, да не только он. Здесь собрали всех подопечных ребят Зуева, а также семьи сотрудников Управления. Владимир, шагнув из портала, очутился внутри охраняемого периметра. Без труда нашел двухэтажный коттедж и решительно направился к нему. Вход охранял сержант в форме ГБ - махнув удостоверением, Романов зашел. В доме пахло больницей, в просторной прихожей его встретил второй пост - пришлось применять гипноз, удостоверение не помогло. Больной лежал в дальней комнате. Исхудалый человек с желтым лицом производил удручающее впечатление. В сидящей у изголовья пожилой женщине Романов с трудом узнал Галину Журавлеву - в свое время веселую красавицу.
– Да, время не щадит никого - подумал он.
–
Здравствуй, Галина.
Женщина поднялась со стула, подслеповато щурясь из-под очков. Через некоторое время охнула, узнав-
– Владимир Михайлович, не может быть.
– Как вам удалось так хорошо сохраниться? Впрочем, что я болтаю, извините.
– Здравствуйте, я так рада.
– Не в добрый час Вы нас навестили, видите, какое несчастье приключилось с моим сыном.
– Галина, я хочу помочь, может все обойдется. Он в сознании?
– Нет, трое суток никого не узнает.
– Тогда поторопимся, где я могу помыть руки?
Через пятнадцать минут, оставшись наедине с больным, Владимир принялся его осматривать. Не буду утомлять читателя излишними подробностями.
Романову потребовалось около двух часов, чтобы вывести яд из организма Константина Журавлева, а затем на восстановление пораженных органов. Особенно досталось печени.
Романов облегченно вздохнул, когда сын Скуратова открыл глаза. Лицо его порозовело, исчезла желтизна.
Журавлев посмотрел на Владимира: - Кто вы?
– Добрый волшебник - хохотнул усталый Романов.
– Галина, неси сыну поесть, желательно бульон.
Галина, вбежав в комнату, бросилась к сыну - разительная перемена с ним бросалась в глаза. Материнское сердце не обмануло- сын выздоравливал.
– О.Господи, да как мне Вас отблагодарить - она заплакала и упала на колени.
– Ну вот еще удумала - проворчал Романов, поднимая его с пола.
– Покорми парня.