Посвященный
Шрифт:
– Угу, завтра я вызову свой спецназ и вы пообщаетесь с ними на предмет взаимодействия. Руководство объединенной группой за вами, полковник.
– Владимир Михайлович, а если вояки встрянут, нам с ними воевать не с руки, задавят нас массой, да и вооружение...
– подал голос генерал Зуев.
– Актуальный вопрос, Василий Иванович. Отвечаю. Во-первых, у нас есть дивизия Дзержинского, а, во-вторых, руководство Московского гарнизона, полка Кремля и дивизии ВДВ я изолирую.
Не обращая внимания на их удивленно- недоверчивые физиономии, Романов закончил-
– Теперь сверим наши
– Так, на моих 12 ч.10 мин. Через полчаса доставлю первых фигурантов, генерал, готовьте людей. Всё, разбежались.
Романов рассудил здраво - начинать надо с главной фигуры, а ею был небезызвестный Давид Абрамович Березоцкий. Вот с него и начнет. Зайдя в соседнее пустующее помещение, Романов по точной наводке сделал портал прямо в кабинет начальника КГБ СССР генерал-лейтенанта Березоцкого Д. А.
Хозяин кабинета, сидя за огромным столом, обложившись бумагами, что-то писал, склонив голову набок и от усердия высунув язык. Владимир скользящим шагом в секунду пересек кабинет и сел за стол совещаний.
– В ЦРУ отчет готовишь, Давид Абрамович?
– елейным голосом поинтересовался Романов. Березоцкий на автомате буркнул - Не мешай.
Потом , видимо, до него дошла абсурдность вопроса, он оторвался от бумаг, и главному гэбисту СССР поплохело. На расстоянии вытянутой руки за столом совещаний сидел скалящийся здоровущий мужик в камуфляже. В правой руке он держал жуткий пистолет с навернутым глушителем.
Березоцкий резко зажмурился, со слабой надеждой, что это видение и ему только кажется, а может просто сон. Устал человек на работе - раз и заснул, прямо так сказать, прямо так сказать в процессе.
– Гражданин Березоцкий, открываем глазки и с вещами на выход - рявкнул Владимир.
Давид Абрамович всплеснул короткими ручками, побледнел и упорно, не раскрывая глаз, замекал -
– Только не убивайте, я все расскажу, я не виноват, меня заставили.
– Не испытывай моего терпения, оставь в покое тревожную кнопку - сюда никто не войдет.
– Быстро открыл сейф.
Давид Абрамович, заметавшись за столом, достал связку ключей, постанывая и охая, поплелся к сейфу, спрятанному за книжным шкафом.
Романов, не заморачиваясь на препятствия в виде кресел и столов, просто перепрыгнул их и очутился рядом с сейфом.
– Ну-с, посмотрим закрома предателей родины. Ну и в чем мы это понесем?
Березоцкий только беззвучно открывал и закрывал рот.
Романов пошарил внутри сейфа - среди папок и пачек валюты наткнулся на пистолет с запасным магазином, который тут же спрятал в карман камуфляжной куртки. Достал из другого кармана наручники и сковал подопечного. После недолгих поисков в соседнем помещении нашел чемодан, в который стал сваливать найденные документы - половина не влезла. Посмотрев на поникшего Березоцкого, хлопнул себя по лбу и со словами -
– Надо подстраховаться - отодрал у последнего воротник генеральского мундира. Вдруг уголок ядом пропитан или ампула зашита. Глядя на оставшуюся кучу бумаг, пожал плечами - придется еще раз наведаться.
– Давид Абрамович, вызывай своих верных помощников и соратников - он толкнул генерала к селекторному устройству.
Усадив его на привычное место, скользнул к двери, встречать гостей. Всех прибывающих успокаивал коротким касанием пальцев в шею.
Давид Абрамович вызвал семерых - они лежали рядком у стенки на ковровой дорожке.
– А сейчас прошу в гости, в застьенки Лубьянки - прогнусавил Романов, создавая портал. Всю гоп- компанию с чемоданом отправили в подвал Управления. За оставшимися бумагами вернулся лично - слишком важные государственные секреты они хранили.
В камере размером 3х3 метра гражданина Березоцкого пробрала крупная дрожь. Он сидел на грубо сколоченном табурете с отваливающейся ножкой под слепящим светом настольной лампы. Романов, вошедший в камеру, выключил ее, дав арестованному возможность оглядеться. Стоящий стол и стул не заслуживали особого внимания, а вот в углу справа стояло блестящее небольшое сооружение, более уместное в кабинете стоматолога, чем здесь. На нескольких полочках этого сооружения лежали инструменты явно инквизиторского вида.
Романов, проследив его взглядом, сказал
– Вы не ошиблись в своих подозрениях, Давид Абрамович - это орудия пыток. К ним у нас классный специалист есть - мертвого разговорит, но это чуть позже.
– А сейчас раздевайтесь, совсем.
Березоцкий забился в дальний угол.
– Ну что вы право, Давид Абрамович, успокойтесь, у меня нет педерастических наклонностей, и на вашу задницу никто не посягает.
– Быстро разделся, не зли меня.
Березоцкий, бледный, как мел, разделся
– Брось свое тряпье и садись.
Романов достал из кармана диктофон с десятком кассет
– Рассказывайте.
– Что, простите, рассказать?
– Еще один такой вопрос и я отрежу тебе ухо.
– Сидишь тут голый, безобразный.
– Здесь тебе не тут.
– Вываливай все о своей преступной деятельности, с самого начала, с самой юности так сказать - и Романов включил диктофон. Через минут двадцать он постучал в дверь
– Стенографиста сюда и стол для него.
Дальше допрос был тщательно запротоколирован и длился до 17.00 с одним перерывом. Березоцкого отливали водой - Романов отрезал ему ухо за вранье. Император давненько уже влет отделял правду от лжи. После часового отдыха допрос продолжился и длился до 21 часа.
В это же время весь день потрошили подчиненных Березоцкого. Таких ушатов грязи, даже видавшие виды комитетчики не слышали - в больших объемах. Романов, оставив все материалы генералу Зуеву, переодевшись в комнате отдыха, отправился на служебной "Волге" к себе в гостиницу. В номере, сполоснувшись в душе и переодевшись в свежую сорочку, поехал в полюбившуюся "Прагу", поужинать. Звезда Героя позволила ему беспрепятственно пройти в переполненный ресторан. Махнув удостоверением, получил отдельный кабинет - не хотел шокировать окружающих своим чудовищным аппетитом. Публика в "Праге" собралась пестрая - тут и богема, поп-звезды, жучки, обмывающие свои дневные аферы, делавары с длинноногими девицами, начинающие рэкетиры и братки. Из всей веселящейся оравы одни путаны на работе, как всегда совмещающие приятное с полезным. Оркестр после исполнения "семь сорок" подался на перерыв, но тут же остановлен представителем кавказской национальности.