Посвященный
Шрифт:
– Ага - подумал Алеша, а лечь в постель с мужчиной может, это ничего - вот она вывернутая женская логика.
Не выдавая своих крамольных мыслей, юноша кивнул в знак согласия.
– Тогда я один сбегаю, окунусь.
Прохладная вода освежила и взбодрила его. Немного просохнув, оделся и вернулся к Илоне.
Природа все-таки на всех действует благотворно - вон и накидку сняла, расстегнула пару пуговичек на блузке. Алеша все не мог налюбоваться на девушку, стараясь не изойти слюной. К тому же она его провоцировала,
Илона прекрасно видела страдания Алеши, но как и большинство женщин в этих случаях, наслаждалась своей властью. Конечно, до поры, до времени.
Ее прекрасную фигуру не могли скрыть никакие пышные юбки.
– Богиня - подумал Одоевский.
– Илона, я хоть и не видел тебя в первозданном виде, но уверен с тебя нужно ваять скульптуру.
Девушка не поняла половины сказанного, но в ответ важно кивнула. С хитринкой и ложной скромностью заметив:
– Таких как я полгорода.
Алеша негодующе замахал руками. Внезапно Илона, голосом строгой наставницы спросила:
– Вы почему не едите и не пьете, молодой человек?
– Вы же на отдыхе?
Алеша мигом вскочил:
– Дозвольте поухаживать за вами, сударыня, салфет вашей милости - и с дурашливым видом подал девушке полотенце.
Они с шутками и прибаутками приступили к трапезе. Насытившись и выпив кувшинчик белого вина, Илона предложила, лукаво улыбаясь:
– Пойдем под тент, мой повелитель.
– А это мы запросто, нам только давай.
Взяв из возка покрывало из сшитых шкур косули, легкое и хорошо выделанное, Алеша расстелил его под тентом.
– И стенки опусти, пожалуйста, - попросила Илона.
– Как скажешь, богиня.
Девушка рассмеялась и, взяв его за руку сказала:
– Пойдем.
Зайдем в палатку, еле слышно попросила:
– Теперь раздень меня.
У гвардейца, хладнокровного воина, лучшего бойца 2-го полка, затряслись руки. Он мучился с завязками, застежками и прочими пуговичками уйму времени, а клятая девчонка лишь посмеивалась, даже не думая помогать Алеше.
Наконец последняя юбка упала к ногам. Снимая башмачки с маленьких ножек, Алеша не удержался и поцеловал их. Потом его губы поднялись выше, вот уже и белоснежные бедра девушки в их власти, Илона застонала. Юноша, поцеловав черный треугольник, перешел к упругому животику и уже вишенки сосков у него во рту.
Илона не выдержала - рванула его на себя, увлекая на мягкие шкуры.
– Любый мой, возьми меня, ах....
– Господи, как хорошо, я в раю, не останавливайся, прошу тебя.
Юноша и девушка отдавали в любви все без остатка. Относясь друг к другу с огромной теплотой и нежностью, они старались доставить наслаждение любому существу и счастливые не замечали времени. Влюбленные прошли через два оргазма, сотрясавшие их тела и не могли насытиться друг другом. Успокоились лишь после третьего.
Тяжело дыша, лежали рядышком, держась за руки. Заметив кровь на бедре девушки, спросил:
– Ты девственница, Илона?
– Была, милый, была - счастливо засмеялась красавица.
– Подожди, я сейчас - и выскочила из палатки.
Вскоре появилась с кожаным ведром и холстинкой - надо замыть, пока кровь не засохла. Алеша вышел, потянулся. Обнял вышедшую Илону, та поцеловала его в щеку.
– Сейчас я не против купания - сообщила красавица и они нагие побежали к воде.
Давно Алеша не испытывал такого единения с природой. Они купались, загорали, любили друг друга, искренне и со всей страстью. Это был праздник жизни, праздник молодости. А еще они разговаривали на различные темы. У девушки оказался острый ум.
Первым о юношеском порыве к живописи, вспомнила Илона. Отдыхая после очередной любовной схватки, она заметила:
– А кто-то хотел меня нарисовать.
Алеша встрепенулся.
– Точно, я совсем с тобой голову потерял.
Усадив любимую на седло Орлика, она уселся неподалеку, пристраивая лист к зеркалу.
Алеша в жизни никогда не рисовавший, ощутил такой необыкновенный подъем и вдохновение, что портрет писался сам собой. Начинающий художник изобразил Илону сидящую на лошади в одной руке она держала копье, другой сжимала поводья.
Через час портрет был готов. Показал его Илоне, приготовился слушать критику в свой адрес. Девушка, издав восторженный писк, бросилась ему на шею.
– Да ты отличный рисовщик - нет, неправильно, она смешно сморщила носик.
– Наверное художник - подсказал Алеша.
– Да-да, художник, - улыбнулась Иловна.
– Одно плохо, в доме повесить нельзя.
– Родители заругают - догадался юноша.
– Ну да - сокрушалась красавица.
– Я ведь на рисунке совсем голенькая.
И не делая перехода, спросила:
– А правда я красивая?
– Ты меня хоть чуточку любишь?
Алеша, оставив портрет, прыгнул к ней, подхватил на руки.
– Конечно, люблю, ты самая красивая, губки как коралл, зубки, словно жемчуг.
Илона, лежа в его объятиях, закрыла глаза и прошептала:
– Продолжай, продолжай, ты так хорошо говоришь.
– Еще немного и она замурчит - пронеслось в голове юноши.
Говоря ласковые слова, он между тем быстро вбежал в палатку, бережно опустив драгоценную ношу на замшевое покрывало. Илона, не открывая глаз, раздвинула ножки и Алеша нетерпеливо вошел в розовое горящее лоно. Они с упоением наслаждались любовными ласками, громко закричав закончили одновременно.