Потерпевшие кораблекрушение
Шрифт:
Бумц!
Сэнга тяжёлой дубинкой проломила череп раненому ловцу, подарив тому долгожданное облегчение от мучений.
С мертвецов мы забрали два копья, два тяжёлых тесака, два маленьких ножа, две кожаных фляги с деревянными пробками и два кожаных мешочка с маленькими кусочками подсолённого вяленого мяса. Копья были отличными, на порядок лучше тех дрянных поделок, с которыми ходил я со Слугой. Они были длиной в мой рост с листовидными большими наконечниками. Маленькие ножи имели точно такую же форму, только в три раза меньше. А вот тесаки очень сильно напоминали средневековый меч дюссак. Всё оружие было сделано из стали, но совсем
Уцелевшего работорговца я совершенно не опасался. Рупь за сто, что он не станет нас преследовать в джунглях. Видно, что он здесь ориентируются даже хуже, чем я со своей помощницей. Без своих подручных даже с амулетами в густых зарослях он нам совсем не противник.
– А теперь назад, к работорговцам, - сказал я, когда забрали свои трофеи. – Нужно девчонок выручать.
Как вообще случилось всё это: бег, ловушки, засада, работорговцы и ловцы рабов? Виноватыми в этом оказались чёртовы пигмеи. Никто из нас даже не заметил, как в нашей еде и воде оказался дурман. Повезло, что организм Сэнги на всяческую подобную гадость не реагирует. Без неё я в лучшем случае оказался бы в невольнических колодках. В худшем – попал бы в «лучший мир».
Когда моя помощница увидела, как один за другим все мы засыпаем, её первым позывом было схватить меня и убежать в джунгли. Потом до неё дошло, что сейчас за домом на дереве наблюдают туземцы и не дадут уйти вдвоём. И тогда она решила подождать. Я не знаю, чего ей стоило просто так лежать и изображать бессознательную тушку в то время, когда я мог умирать от яда. Девушка лишь надеялась, что насмерть травить наш отряд – такого нет в планах дикарей.
И вот спустя полчаса, когда на джунгли легли сумерки, над порогом показалась косматая голова дикаря. Увидеть его Слуга сумела лишь благодаря своему острому улучшенному зрению, так как пигмей вёл себя очень осторожно и держался в тени. Несколько минут он просто наблюдал. Наконец, убедившись, что все в хижине лежат в беспамятстве, решил забраться внутрь.
«Шаман», - пронеслось в голове Слуги.
Старик бесшумно – ни одна жердь под ним не скрипнула – прокрался к магессам и зашарил в одежде у Олмы. Очень быстро он отыскал то, ради чего здесь появился – амулет. И тут же полез щупать Фаэну, у которой хранились остальные волшебные вещи нашего отряда. Как он сумел почувствовать их без капли маны? Неизвестно. Возможно, это особенность его шаманского Дара или духи подсказали. Видать, малопоказалось этому уроду заполучить один амулет-переводчик, созданный архимагом артефактором, захотелось большего.
Когда в его руках оказались несколько великолепных магических образчиков, то он ослабил внимание на окружающей обстановке. Наверное, в зобу дыханье спёрло от счастья, как говорится. И вот тут начала действовать Сэнга. Шаман не успел ничего предпринять, как девушка мигом свернула ему шею. Как только дикарь испустил дух, она метнулась к выходу и осторожно, как совсем недавно шаман, выглянула наружу. Всё то же изменённое зрение помогло ей рассмотреть в темноте трёх воинов пигмеев, стоящих в нескольких метрах от дерева, на котором стояла хижина. Вели себя те очень беспечно: о чём-то переговаривались, показывали что-то, передавая из рук в руки. И ни разу ни один из них не поднял голову, чтобы посмотреть, как там дела у старика шамана. Спустя пять минут они умерли. Как оказалось,
Пока выносила меня с территории туземной деревни, ей пришлось отправить в леса вечной охоты ещё четверых дикарей. Ей ещё повезло, что встретились они не сразу, а по двое. Возможно, это были патрули. Дальше вновь полил дождь, который скрыл все звуки и следы, плюс вечерняя темнота, усугублённая низкими тучами.
Пришёл я в себя перед самым рассветом и помог мне в этом ночной холод и дождь, который с вечера только усилился. Состояние моё едва вытягивало на троечку. Лучше стало ближе к полудню. К этому времени и погода разгулялась. Узнав от Сэнги о причинах того, как я оказался под дождём в джунглях после ужина в сухой и тёплой хижине, я решил прояснить судьбу спутниц. Разумеется, Слуге такое пришлось не по вкусу, мягко говоря.
К вечеру наша парочка повторно вышла к деревне ввунго. Только на этот раз мы смотрели на её жителей не как на друзей, а видели в тех своих врагов. Неприятной новостью стало наличие там не только пигмеев, но и дюжины рослых дикарей со светлокожими воинами. Десять первых и двое вторых.
Я боялся, что за шамана и семерых воинов племени соплеменники убитых отыграются на моих спутницах. Но повезло – я увидел всех их живых и здоровых. Возможно, появление работорговцев – а никем другим эти двенадцать вооружённых мужчин быть не могли – спасло девушек от расправы.
А дальше всё пошло кувырком.
Кусая губы от злости и досады, лихорадочно просчитывая варианты, как помочь своим товарищам, я не заметил, как на нас вышел охотник из племени. Тут ещё и Сэнга сплоховала. Подозреваю, что её раздражение и нежелание как-то помогать в освобождении магесс притупили внимание девушки. Или даже специально его подпустила, точно зная, что легко с ним справиться. Зато поднимется шум и мои планы по спасению четвёрки пленниц сильно усложнятся. Вплоть до того, что придётся от них отказаться.
Результат налицо: минус ещё один ввунго, а по нашим следам отправились трое работорговцев. Ночью мы сумели оторваться от «хвоста», благодаря чему получили фору и сумели подготовить ловушки и засаду. Врагов стало меньше, а у нас появилось хорошее оружие.
Глава 21
Глава 21
– Вон из той клетки никого не выпускают. Еду и воду передают внутрь, рабы из обслуги выносят грязное ведро, - указал я на большую клетку на колёсах, прикрытую плотным матерчатым пологом. – Наверное, они там.
После того, как расправились с преследователями, я и Сэнга бросились назад в сторону деревни ввунго. К сожалению, времени мы потеряли слишком много, а работорговцы не стали ждать своих товарищей и ушли с добычей. Нагнали мы их лишь на третий день и то, когда ловцы людей с моими спутницами вошли в свой главный лагерь. В этом месте собралось не менее двух тысяч человек, и большая часть из них была пленниками. Работорговцев, отличающихся от жителей материка телосложением и цветом кожи, я насчитал семьдесят шесть человек. Их помощников из числа местных было около трёх сотен.