Потерпевшие кораблекрушение
Шрифт:
Глава 20
Глава 20
Хрясь! Хрясь! Хрясь!..
Десять ударов каменного топора срубили тонкое, с моё предплечье деревце. Я подождал, пока то упадёт, потом взялся за ствол рядом с местом сруба и потащил его в сторону, где махала топором Мунаваста, срубая макушки и ветки превращая деревца в жерди нужной длины. А уже те Сэнга относила к месту строительства дома. Ну, или бунгало, так как постройка будет сделана из палок и г…, хм, палок и листьев.
Топорами работали только дикарки. Они же и сделали себе эти орудия труда из подручных материалов, которые в джунглях на каждом шагу валяются под ногами. Я ничуть не преувеличиваю. На следующий день после ранения Ласки, когда
В тот же день Рувангила и Мунаваста взялись за изготовление топоров, так как с одним кинжалом стройка затянется на те самые две недели. Они притащили из ручья несколько камней, которые раскололи на куски. Выбрали из них несколько самых подходящих и за пару часов обработали те так, что они превратились в толстые короткие каменные зубила. Дальше девушки кинжалом нарезали и очистили от коры веточки толщиной с карандаш и примерно двадцать сантиметров в длину. Каждая сделала себе их пучок из двух дюжин. Следующим этапом стало изготовление бечёвки из внутренних волокон лиан, которые девушки потом прокатывали между ладоней, смачивая масленичным тягучим соком какого-то растения с неприятным запахом. На это у них ушла вся ночь. Так же ночью они сушили рядом с огнём деревянные части будущих топоров – «карандаши» и рукоятки. На следующий день каменные зубила были вставлены в карандашные пучки, параллельно пруткам, и обмотаны бечевкой. Веточки настолько плотно держали камень, словно были с ним одним целым. Даже без основной ручки получившуюся конструкцию можно использовать в качестве ножа, но лишь для колющих ударов. Как только рубящая часть была изготовлена, Рувангила и Мунаваста просунули между прутков перпендикулярно каменному рубилу метровую рукоятку, толщиной с черенок для лопаты в моём мире. Раздвинутые ею «карандаши» после этого ещё крепче сдавили рабочую часть, будто в тисках зажали. Оставалось в несколько слоёв очень крепко перемотать эту часть бечевкой и топоры были готовы. На всё про всё у девчонок ушло около суток.
– Можно? – я протянул руку к топору, когда Рувангила решила перевести дух, срубив несколько тонких деревьев для жердей. – Я помочь хочу.
Та молча и с видимой неохотой вручила мне орудие труда. Чем была вызвана эта эмоция я понял после дюжины богатырских ударов, когда камень вылетел из крепления, сломав несколько прутков-карандашей и порвав бечеву.
Под её укоряющим взглядом «я так и знала, что руки у тебя их жопы растут» я вернул топор девушке и больше не пытался им работать. У них пользоваться таким примитивным инструментом выходило в несколько раз лучше, чем у меня. Пока она ремонтировала топор, Мунаваста одна занималась заготовкой жердей.
Всего лишь три дня потребовалось для постройки большого бунгало. Стены у него были сделаны из жердей, крепко связанных между собой толстыми лианами. Из них же состоял пол. Поверх набросали побольше листьев, чтобы не дуло снизу и не проваливалась нога в щели. Крышу тоже накрыли огромными пальмовыми листьями в несколько слоёв, связав их лианами и прижав несколькими жердями, чтобы не уносило сильными порывами ветра. Всё те же листья пошли на стены. Пол был поднят больше чем на метр над землёй, чтобы не заливало водой и снизить риск появления нежелательных гостей из местной живности. В центре бунгало лежал толстый «блин» глины в окружении камней – очаг.
Выглядела постройка красиво и элегантно. В таком бунгало я на Земле был бы не против пожить во время отдыха в какой-нибудь тропической стране. Только обязательно с нормальной мебелью, ровным твёрдым полом и противомоскитными сетками. А вот наши проводницы морщили носики и ворчали, что такое уёжище лишь дети в их деревне строили.
С постоянно горящим костром,
На пятый день я предложил разделиться: одни останутся с раненой, другие продолжат путь к побережью. Там зарядят целительский амулет и вернутся назад. Просто внутри меня глодало неприятное чувство досады и раздражения: до конечной точки нашей дороги остаётся пятьдесят-восемьдесят километров, по словам проводниц, то есть, чуть ли не рукой подать. Путь туда и обратно должен занять куда как меньше времени, чем займёт частичное выздоровление Ласки и дальнейшая дорога с ней.
Увы, план мой тут же был всеми отвергнут. Рувангила и Мунаваста не желали разделяться, и хотели быть только со мной, то есть, мне в любом случае идти к побережью. Падишахини не сумели определиться с тем, кто останется с раненой. Сэнга же уйдёт со мной. Из Олмы сиделки не получится, да она и не хотела оставаться в джунглях, может, не доверяла мне и считала, что я возьму и не вернусь назад с амулетами. Аналогично было и с Фаэной. Роксалану начало трясти, когда представила, что останется одна.
Нести на носилках раненую было нельзя: из-за дождя рана обязательно воспалится, а из-за тяжёлой дороги Ласку мы растрясём. Оставалось только ждать, когда девушке станет легче, и её можно будет переносить без опасения навредить.
Всё изменилось спустя несколько дней после постройки бунгало, когда Мунаваста пришла в сопровождении двух низкорослых голых дикарей отличающихся от неё светло-коричневой кожей. Первое, что мне пришло в голову при взгляде на незнакомцев – пигмеи. У них были чёрные курчавые волосы, курчавые короткие бородки, негроидные черты лиц, тёмно-карие глубоко посаженные глаза и развитые надбровные дуги. Носили на теле несколько ремешков, скреплённых между собой. И это была не одежда, а сбруя, шлея для крепления фляги, мешочков с добычей, пищей и лекарствами, ножа, колчана со стрелами.
– Это охотники из племени ввунго, - перевела Олма её слова. – Они безобидны, ни с кем не воюют, рабовладельцев не интересуют, так как слабые и бесполезные. В их племени есть шаман, который может вылечить Ласку. За это ему нужно дать что-то ценное.
– Что именно? – поинтересовался я.
– Нож или магическую вещь.
Отказываться от помощи мы и не подумали. Был риск, что всё это ловушка, но жизнь в джунглях впроголодь, в сырости, в тесноте с полным отсутствием удобств уже так всем надоела, что решили рискнуть. Да, если признаться, об этом никто не подумал даже. Как у других – не знаю, а у меня лишь смутная мысль промелькнула, что стоит поостеречься. И тут же пропала.
До племенной деревушки нужно было идти шесть часов. Это с носилками. Без них время на дорогу уменьшалось в полтора раза, а охотники дошли бы и за два с половиной, несмотря на свой малый рост. Ещё нам пришлось идти вечером под дождём.
Дошли.
Деревня ввунго располагалась на деревьях на высоте пяти-шести моих ростов. Многие дома крепились сразу к нескольким стволам, росших близко друг к другу. На нашу хижину они походили только формой и размерами, в остальном - земля и небо. Лишь сейчас я понял, почему Рувангила и Мунаваста так кривились, когда оценивали качество бунгало.
«В самом деле – хуже нас могут сделать только маленькие детишки», - признал я про себя их правоту.
Ласку, одурманенную лягушачьей слизью – рана разбередилась и вместе с этим пришла ужасная боль – кое-как подняли в хижину к шаману. Этот морщинистый сгорбленный старичок с первобытным пирсингом везде, где только можно, забрался выше всех на деревья – метров на пятнадцать. Наверное, это являлось необходимой частью статуса, да только нам от этого было не легче.
О цене договорились быстро: старик указал на меня и подёргал собственное ухо.