Потерянная жизнь
Шрифт:
– Смотрим все внимательно, чтобы не упустить знак.
Спустя почти час нашего блуждания, мы все-таки находим его: крохотный треугольник, нарисованный красной краской. Встаем к нему спиной и отсчитываем каждый по двести своих шагов. Кто-то, да угадает.
– Это здесь! – говорит Гретта, махая нам рукой.
Все на месте: валун, маленькое тельце в черном мешке. На вздувшейся руке детские часики с давно остановившимся механизмом.
– Может, похороним его? – спрашивает наш врач.
– Нет, -отвечает Уолтер. –Во-первых, это все-таки ориентир
– Но я не умею молиться. Я же врач, я не верю в Бога.
И никто уже не верит. Глядя на весь ужас, что поселился в каждом закоулке планеты, как-то вера во всевышние силы угасает.
Мы с Уолтером разгребаем руками доски, наваленные рядом. И действительно, под ними оказывается тот самый лаз. Высотой и шириной около метра.
– Да, придется идти пригнувшись.
Первым идет, как всегда, Уолтер, предварительно включив фонарик. Он также держит наготове винтовку, что велел сделать и Гретте с ее пистолетом. У меня из оружия только нож, свои пистолеты я выторговала на информацию об этом лазе. Я спускаюсь последней по грубо сделанным земляным ступеням и задвигаю доски обратно, закрывая вход.
Под ногами грязи по колено. Она противно чавкает при каждом шаге и норовит стащить кроссовки.
Мы молча движемся по туннелю, и уже минут через двадцать земля под ногами становится более твердой. Иногда попадаются укрепления в виде досок, подпирающих земляной потолок. Вся эта конструкция крайне ненадежна. При обильных дождях ее затопит моментально. Только нас бы не погребло под собой.
11.
Ребекка
На выходе нас ждала металлическая дверь, весьма просевшая с последнего ее использования. Уолтеру пришлось сильно постараться, чтобы ее открыть.
Темный пыльный подвал с кучей хлама по углам. Проломленный потолок, через дырки которого проглядывался первый этаж здания. Как нам это все не рухнуло на голову при ударах Уолтера по двери – непонятно.
Впереди стоит человек в камуфляжной куртке со сложенными на груди руками. На одном бедре – пистолет, на другом – мясницкий нож. Но стоило мне поднять глаза выше, как я чуть дар речи не потеряла.
Мой брат. Стиви.
– Ребекка? Какого хрена ты тут забыла?
А я лишь могла нервно засмеяться.
– Серьезно? Из всех тысяч людей, что здесь живут, почему именно ты нас встречаешь?
– Ребекка, кто это? – настороженно спрашивает Уолтер, держа моего брата на прицеле.
– Это Стиви. Мой брат.
– А крутые у тебя дружки.
– Покруче тебя будут. Твою мать, Стиви, что ты тут делаешь?
– У меня к тебе встречный вопрос. Я думал, ты сдохла.
– Очень старалась, но не вышло. Послушай, мы от Билли.
– От Билли? Этот хрен еще жив?
– Когда мы уходили от него, был еще жив. Мы тут, кстати, привет от него передали.
– Показывай, что принесла.
Я протягиваю руку с пакетиком серого порошка вперед, чтобы он смог рассмотреть.
Делаю еще шаг вперед и почти равняюсь с братом. Он смотрит на мое лицо, и меня чуть не выворачивает от близости его рожи.
Он ловко выхватывает пакетик, открывает его и мизинцем зачерпывает серое содержимое. Стиви размазывает его по верхним деснам и прикрывает глаза от удовольствия.
– Знатная дурь. Билли молодец на этот раз. Что ж, - взгляд его повеселел, - не вижу причин удерживать вас.
– Совсем сторчался. Наркоманом стал…
– А что еще делать? Других развлечений тут не особо много. Только трахаться и торчать со знатной дури.
– Что тебе в Центре не понравилось? Почему ушел оттуда?
– Все из-за тебя! Когда вас привели, ты же назвала нашу фамилию. И по ней могли легко выйти на меня, а мне такие проблемы не нужны! Да, и тут всяко лучше.
– Свинья везде грязь найдет.
– Ты это! За словами следи! – он хотел подорваться ко мне, но винтовка Уолтера его вовремя остановила.
– Спокойнее, парень. Нам никому не нужны неприятности.
– Ты сгниешь от этого порошка, - встревает Гретта. –И умрешь в муках.
– Послушайте, дамочка. Мы и так все тут гнием, так почему бы не скрасить последние деньки? – он улыбается, и от вида его черных зубов становится плохо.
– Как ты вообще в Вестмайере оказался? В прошлый раз это было для меня дикой неожиданностью.
– Как и твое лицо за решеткой, сестренка, - отвечает Стиви. – Когда началась вся эта история с вирусом, мы с пацанами свалили из нашего города. Чего там ловить? Нечего. Мы угнали тачку и поехали кататься по округе. Много ездили, повидали разных городов, от которых только название и осталось. А потом нашли Вестмайер.
– Как же тебя взяли в Центр?
– Шантаж – дело хорошее, - он подмигивает, и внутри становится тошно. – Тот, кто знает, на что нажать, всегда сможет пристроиться.
– Почему я не удивлена? Послушай, а почему же ты меня тогда отпустил? Я не верю в то, что ты решил исправиться или что-то в том роде.
– Какое исправиться! О чем ты? Не смеши меня!
– Тогда в чем дело?
– Понимаешь, сестренка. Ты всегда была трусихой. Слабой. Овечкой. Никчемной, без внутреннего хребта, понимаешь? Никогда не могла даже постоять за себя. Ты никто! Пустое место!
Киваю. Да, я такой и была.
– А тут ты сбежала из камеры, да еще и на крыше с ружьем лежала! Я же сразу понял, что ты собираешься делать! И мне стало интересно, сможешь ли выстрелить? Сможешь ли убить человека. Пристрелить этого Портера как порося.
– И что? Я оправдала твои ожидания? – не знаю, зачем вообще все еще говорю с ним.
– О да! Я специально перед казнью занял место, чтобы мне было все хорошо видно. Жалко, не добила ты его. А лишь ранила. Даже хотел позвать тебя в нашу банду отстреливать всяких свиней типа Портера. Но ты потом куда-то так быстро испарилась, как под землю провалилась.