Потерянная жизнь
Шрифт:
Даган лишь отмахивается.
– Нет, мы с теми пацанами теперь вроде как друзья. Смогли найти общие точки соприкосновения и наладить общение.
– Очень рада это слышать.
Даган ведет нас темными переулками в свое жилище. Бесконечно холодные и промозглые улицы сменяются одна за одной, и я могу позволить себе капельку расслабиться. Я ведь в компании друзей. Пожалуй, их я могу назвать друзьями. Даже Гретту.
Мы держимся позади, отчего ребята нервничают и постоянно оглядываются. Один Даган уверенно вышагивает по грязным улицам. Он
14.
Ребекка
Их дом за время моего отсутствия ничем не изменился, разве что добавилась пара раскладных кресел.
Уолтер по-хозяйски ходит по комнате, а Гретта нерешительно топчется в дверях.
– Эй, проходи, не стой на месте, - говорит ей Даган. – Ребят, закройте дверь на засов. Чувствуйте себя, как дома.
Подхожу и снова его обнимаю.
– Ты чего? В лирику ударилась? Или головой тронулась, пока меня рядом не было? – в шутку спрашивает Даган, но не отстраняется.
– Я просто хотела сказать тебе спасибо.
– За что? За то, что прикрыл твою задницу в прошлый раз?
– И за это тоже. Ты мне тогда очень помог. Как вообще ситуация в городе?
Даган усаживается на одно из кресел и складывает руки на груди.
– Портер, говнюк этот, объявил на весь город, что привезли лекарство от А-2. Народ словно с ума сошел! Все рвутся в Центр по ликвидации с требованиями выдать им лекарство, хотя у нас зараженных-то нет. Зачем оно здоровым? А я скажу тебе, зачем! Все чего-то бояться, словно вот-вот должно случиться что-то страшное. В воздухе висит незримая угроза. Портер сильно переживает за свою задницу и приказал патрулировать улицу сильнее. Теперь у нас после десяти вечера на улице даже появляться нельзя.
– Как же вы тогда ходите?
– А чего нам его законы? Меня это не остановит. Пускай вон сам после десяти и не суется на улицу. Лекарство никому в итоге не дали, сказав, что нет причин беспокоиться. Но народ-то не остановишь. Они целыми толпами днюют и ночуют около Центра, который оперативно обнесли забором от греха подальше.
– Как и я предполагала, в общем-то.
– Хреново, кстати, выглядишь. Жизнь побила?
– И она тоже, - провожу рукой по волосам, стараясь их пригладить и выглядеть хоть немного не так страшно, как я, скорее всего, выгляжу. Когда я последний раз смотрелась в зеркало? Не помню.
– Ты словно с того света вернулась, - мрачно замечает Даган.
Не сдерживаюсь и смеюсь во весь голос.
– Ты даже не представляешь, насколько ты прав! Можно сказать, я дважды там побывала.
– И как там?
– Так же, как и тут. Хреново.
– А теперь выкладывай, зачем пришла. И откуда обзавелась такими бравыми взрослыми друзьями, - он кивает на Гретту с Уолтером. Последний, к слову, внимательно изучает лица ребятишек, что сидят за спиной Дагана.
– Первый вопрос. Мы ищем одного мальчика-беспризорника. По имеющейся информации, он находится именно в Вестмайере. Я подумала, вдруг тебе что-то о нем известно?
– Как звать?
– Филипп, - произносит Уолтер и подходит к нам. Среди ребятишек своего сына он не увидел. – Его зовут Филипп.
– Хм, не слышал таких имен. Еще какие-то данные? Возраст? Цвет волос? Есть что-то?
– Есть фотография, - поспешно отвечает Уолтер и лезет в папку Тайлера. – Вот!
Он протягивает снимок Дагану, а тот, стоит ему взглянуть на фотокарточку, резко меняется в лице.
– Ты видела фото? – спрашивает он у меня.
– Нет, а что там? – я выхватываю фото.
И теряю дар речи. От увиденного на голове волосы встают дыбом.
С фотографии на меня смотрит мальчишка, которого я знала. Который умер у меня на руках. Которого я лично похоронила с Даганом.
Пиф.
– Что? Что не так? Что случилось? – спрашивает Уолтер, переводя взгляд с меня на Дагана. – Что это значит? Ребекка? Даган?
А мы с Даганом смотрим друг на друга и все понимаем. Его сын мертв. Почему я раньше не догадалась посмотреть на фотографию? Уолтер мне на давал, не считая нужным? А что я сделала бы, узнав заранее, что его сын мертв?
Как сказала бы ему об этом? Поверил бы он мне? Или все равно пошел проверять?
– Кто-нибудь может мне объяснить, что это, черт возьми, значит?!
Я встаю и подхожу к Уолтеру. Не знаю, как сказать ему. Как разбить его последнюю надежду.
– Уолтер, я знала твоего сына. Он…
– Что значит – знала? Где он? Где мой сын?
– Он умер, - приходит мне на помощь Даган. – Ваш сын был со мной. Я его знал под именем Пиф, так он сам представился.
В глазах Уолтера угасает огонек, который вел его все это время. Огонь, светивший ему в темноте.
– Он так любил себя в детстве называть, - шепчет полумертвым голосом. –Он умер? Не верю…Отчего…он умер? – слышу, как дрожит его голос, хоть он и держится из последних сил.
– От воспаления легких. У нас не было лекарств, и мы не смогли ему помочь.
– Уолтер, мне очень жаль, - говорю осторожно. – Прости, мы не спасли его. Он умер у меня на руках.
Слезы жгут мне глаза, и я закусываю губу, чтобы не разреветься в голос от этой несправедливости.
Уолтер сжимает кулаки до побелевших костей и учащенно дышит. Даже представить боюсь, каково ему. Узнать, что твой единственный сын мертв. Лицо его моментально посерело и словно состарилось лет на десять.
– Вы его похоронили? Где он?
– Я покажу, - вызывается Даган. – Пойдем. Тут недалеко.
Я иду следом просто потому, что не могу оставить Уолтера там одного. Гретта с ужасом взирает на меня, и я вижу в ее глазах укор вины. Она винит меня за то, что я не уберегла сына Уолтера? Я, даже если бы очень сильно хотела, не смогла бы ему помочь.
Мы уходим через вторую дверь в темные лабиринты коридоров. Даган с фонарем идет впереди, освещая нам всем дорогу. Смотрю в спину Уолтера и вижу, как дергаются его плечи.