Потерянное прошлое
Шрифт:
— Я не жалуюсь, — скромно заметил Чиун.
— Вы такой милый и чудесный.
— Я делаю только то, что правильно, — продолжал Чиун. — Я учил его долгие и долгие годы, чтобы он делал то, что правильно, но он меня не слушает. Он бросает все свои способности к ногам совершенно невменяемых психов.
— Это ужасно, — вздохнула Дафна.
— Я не жалуюсь, — повторил Чиун.
— Вы — самый чудесный, самый милый, самый замечательный человек, с которым мне когда-либо доводилось встречаться, — сказала Дафна.
— А вы — самое совершенное человеческое существо, которое когда-либо проводило
В поместье Доломо стали известны хорошие новости и плохие новости. Хорошие новости состояли в том, что отделение в Майами высылало назад миллион долларов. Плохие новости состояли в том, что деньги возвращались назад потому, что они не сработали.
— Они убили четырех лучших людей в городе, Рубин. А теперь они направляются прямиком к вам.
У Рубина Доломо едва хватило сил добраться до пузырька с мотрином. Он опорожнил ее себе в рот и откинулся спиной на стопку учебников для девятого уровня. Называлась книга “К внутреннему миру через овладение силами добра”.
Потом он направился к комнате Беатрис и подождал под дверью, пока утихнут стоны и визги. Беатрис испытывала нового телохранителя. Рубину не нравилось, что жена ему неверна. Но в этом были и свои плюсы. Когда Беатрис пользовалась услугами нового привлекательного мужчины, это означало, что она оставит в покое Рубина.
Беатрис была столь же соблазнительна, как товарный поезд, и столь же поддавалась на уговоры. Все ухаживания для нее сводились к двум словам:
— О’кей. Давай!
Когда молодой человек вышел из комнаты Беатрис, Рубин схватил его за руку и спросил:
— Она всем довольна? Вы ее сполна удовлетворили?
— Вы ее муж. Как вы можете об этом спрашивать?
— Если вы ее не удовлетворили до конца, она захочет использовать меня.
— Она всем довольна, — заверил его телохранитель. Очень и очень осторожно Рубин открыл дверь и вошел в спальню жены. Занятия сексом явно что-то в ней изменили, потому что теперь у нее был абсолютно непробиваемый план, как убить президента Соединенных Штатов и “сбросить их с нашей шеи навсегда”.
Глава восьмая
Ей было восемнадцать. Она не знала, достаточно ли она взрослая для человека столь выдающегося.
— Разумеется, дорогая. Ты вполне взрослая. Дело не в том, что ты слишком молода. Дело в том, что я слишком женат.
Она рассмеялась. Она думала, что это — самое остроумное замечание, какое ей когда-либо доводилось слышать. Она не знала никого, кто бы мог дать такой ответ. Просто так — взять и ответить экспромтом.
Полковник ВВС счел бы эти замечания неуместной ложью, если бы они не исходили от блондинки с соломенными волосами. А тело у нее было как раз такое, о каком он мечтал. Головой она доставала до его плеча, а груди у нее были как дыни. Полковник Дейл Армбрустер помнил, что именно это сравнение он использовал когда-то для описания подобных грудей. Это было тогда, когда он проходил анализ характера в каком-то приюте для умалишенных. Он уже забыл, где именно. Но Армбрустер помнил, что это было бесплатно. И один из вопросов, которые ему задали касался как раз его сексуальных идеалов, как они представляются в его самых диких фантазиях. Он описал, какой должна быть женщина. Очень молодой, ласковой до раболепия... И внешность: соломенные волосы, невысокая — ему по плечо, и с грудями, как дыни.
— А какие отрицательные силы препятствуют осуществлению вашей фантазии? — спросила девушка, проводившая анализ.
— Моя жена и ее адвокат, который может пустить кровь даже дохлой кости.
— Итак, вы боитесь своей жены? А хотели бы вы быть свободным от своего страха?
— Конечно. А вы?
— Я тоже, — ответила та, которая задавала вопросы.
— Ага. Но вам восемнадцать, а мне пятьдесят три.
— Вы чувствуете, что возраст служит вам помехой?
— Нет. Просто есть некоторые ограничения, вот и все.
— Связанные с вашей работой?
— Нет. Я люблю свою работу.
— Какие положительные силы вступают в действие, чтобы заставить вас любить свою работу?
— Правду сказать, я не могу вдаваться в подробности.
— Вас беспокоит ваша работа?
— Нет. Я просто не могу вдаваться в подробности.
— Ощущаете ли вы какие-нибудь отрицательные силы, которые не дают вам возможности рассказать о своей работе. Видите ли, мы, члены “Братства Сильных” знаем, что человек есть то, что он делает. Не то, что он ест, а то, что он делает. Понимаете, что я имею в виду?
— Не говорить о том, что я делаю, входит в мои служебные обязанности. И никаких отрицательных препятствий.
— Давайте вернемся к тем препятствиям, которые стоят на пути осуществления ваших романтических мечтаний. Расскажите нам конкретно, о чем вы мечтаете, потому что вы можете иметь все, о чем только мечтаете. Все, что вам надо сделать, — подумать об этом. Мир создан не для того, чтобы вы в нем потерпели неудачу. Этот мир, эта Вселенная создана для того, чтобы вы могли сполна воспользоваться своими подлинными возможностями.
Полковник в течение двадцати минут описывал, какую бы любовную связь он хотел иметь, и очень удивился, насколько понимающей оказалась девушка, задающая вопросы. Она ему очень понравилась. Он даже подумал, а не вступить ли ему, потому что эти люди обещали так много, что если бы даже они предоставили лишь часть того, что обещали, то он все равно получил бы за свои деньги гораздо больше, чем они стоят.
— Послушайте, простите меня, — сказал он наконец. — Я не могу вступить в ваше Братство или в какую-то подобную организацию, потому что это плохо отразится на моей работе. Я должен быт абсолютно чист. Я даже не имею права говорить вам, чем я занимаюсь, но вы дали мне испытать такие прекрасные положительные ощущения, что я чувствую, что должен объяснить вам, почему, привести свои доводы.
— Любые доводы можно опровергнуть. Доводы — это лишь другое название страха, как сказал один из величайших умов Запада, Рубин Доломо. Вы когда-нибудь читали книги Рубина Доломо?
— Я не читаю. Я вожу самолеты.
— Так почему же вы не можете вступить и освободиться от разочарований, сомнении, несчастья? Позвольте нам снять с вашей души все заботы.
— Причиной тому самолет, на котором я летаю.
— Что может быть такого важного в самолете, что мешало бы вам полностью насладиться собственной жизнью?