Потерянное прошлое
Шрифт:
— Дело не в самом самолете. Дело в том, что я в нем вожу.
— Если вы возите атомные бомбы, то значит, вы возите самую могучую отрицательную силу. Вы знаете это? Знаете ли вы, что Рубин Доломо сказал, что ядерное оружие — это наилучший пример того, как сила готова разрушить саму себя через свои отрицательные воплощения? Знаете ли вы, что Рубин Доломо был первым, кто понял природу атомной энергии и понял, что она означает для человечества?
— Это не атомная бомба. Это что-то более важное, — сказал тогда полковник Армбрустер.
— Я летаю на “ВВС-1”.
— Президент?!
— Тс-с-с, — прошептал полковник Армбрустер.
— Я не скажу об этом ни одной живой душе. Я забуду об этом прямо сейчас. Я верю исключительно в добро.
Что девушка не сказала полковнику Армбрустеру, так это то, что суть добра воплощена в “Братстве Сильных”, следовательно, все, что делается во имя “Братства”, делается во имя добра. Поэтому обещание, данное кому-то, кто не является частью “Братства Сильных”, а следовательно, не является частью вселенского добра, перестает быть обещанием. Она также не упомянула о том, что храм “Братства Сильных” в Вашингтоне собирает путем тестов именно такую информацию.
Чего девушка не знала и сама, так это того, что все подобные крупицы информации, если они представляют достаточную ценность, становятся товаром, который местное отделение продает в центральный штаб “Братства” в Калифорнии, где Беатрис заносит их в память компьютера для последующего использования.
А чего не знал полковник Армбрустер, так это того, что через два года эта информация будет использована против него, что его сокровенная мечта, заигрывающая сейчас с ним в его любимом кафе в Вашингтоне, явилась прямиком из его собственных фантазий. Груди как дыни, светлые волосы цвета соломы и нежная до раболепия. Все как надо.
— Мне и в самом деле пора домой к жене, — заметил Армбрустер. В кафе было темно. Выпивка была хорошая, музыка — тихая и мелодичная, и Дейл Армбрустер полной грудью вдохнул запах ее духов.
— Это сирень? — спросил он.
— Специально для вас, — ответила она.
— А как тебя зовут? — спросил он.
— Я никогда не называю своего имени, когда я одета, — ответила она.
Дейл Армбрустер взглянул на дверь. Если он сейчас встанет и убежит из кафе, то тихо-мирно и безопасно доберется до дому и останется верным жене и ее мстительному адвокату. Разумеется, если он сейчас убежит, то никогда потом себе этого не простит. Он всегда будет вспоминать, какое сокровище проплыло мимо него.
— Я бы хотел услышать твое имя, — сказал он, задыхаясь.
— Я бы хотела его назвать.
— Ты и правда думаешь, что я выдающийся и вовсе не старый?
Она кивнула.
— И я хочу услышать твое имя больше всего на свете. Я бы даже хотел завтра не просыпаться.
Дейл Армбрустер услышал ее имя в маленьком номере мотеля, который он снял на ночь. Он увидел все совершенство восемнадцатилетнего тела: груди как дыни и нежную кожу
Она сказала, что ее зовут Джоан.
— Какое прекрасное имя, — сказал он, глядя ей прямо в грудь.
Как и всегда бывает с самыми лучшими фантазиями, реальность оказалась не столь хороша. Но будь она хуже даже в семь раз — все равно это было лучшее, что полковнику Армбрустеру довелось испытать когда-либо в жизни. Уже через полчаса он точно знал, что не хочет, чтобы Джоан ушла из его жизни, знал, что сделает почти все, лишь бы она была рядом.
Но — к его полному удивлению — ей не было нужно ничего из ряда вон выходящего.
— Я всегда мечтала о таком мужчине, как ты. Я мечтала о таком мужчине, который будет относиться ко мне по-особенному, Дейл.
— Ты — особенная, Джоан, — сказал он.
— Мне бы хотелось так думать, — произнесла она. — Мне бы хотелось думать, что ты думаешь обо мне в особенные моменты. Не просто в постели. Не только о моем теле.
— Нет, не только тело, — солгал он, — мне нужна ты вся.
— Нет, правда?
— Правда, — ответил полковник Армбрустер, чувствуя себя как изголодавшийся человек, которого оставили без присмотра в лавке с экзотическими фруктами.
— Тогда, может быть, ты прочитаешь любовное письмо, которое я написала в особенное мгновение моей жизни?
— Конечно, — сказал он. — Вне всякого сомнения. Девушка по имени Джоан выскользнула из постели, а полковник Армбрустер потянулся за ней.
— Я скоро вернусь, глупый, — улыбнулась она. Она сунула руку под юбку, лежавшую поверх стопки одежды на стуле номера в мотеле, и вытащила розовое письмо, держа его за уголок. Письмо было упаковано в пластиковый пакет, застегнутый на “молнию”.
— Что это такое? Зачем пакет?
— Понимаешь, Дейл, я хочу, чтобы ты прочитал письмо там, где ты работаешь. Письмо надушено моими духами, теми же, которые ты нюхал, прикасаясь к самым нежным местам моего тела. Письмо тоже там побывало, Дейл.
— Мы встретились только сегодня. Когда же ты успела написать письмо?
— Оно адресовано не, лично тебе. Оно адресовано человеку, который исполнит мои мечты. Об этом написано в письме.
— Ты тоже мечтаешь? — удивился Армбрустер. Он не мог в это поверить. — Ведь это ты — моя мечта.
— Вот видишь. Я знала это, — сказала девушка по имени Джоан. — Я знала, что тоже кому-то являюсь в мечтах. Обо всем этом написано в письме. Но ты должен прочитать его на своем рабочем месте.
— Почему на своем рабочем месте? Мое рабочее место такое неромантичное.
— В этом-то все и дело. Мне бы хотелось значить для тебя нечто больше, чем просто ночь в мотеле. Я хочу увидеть тебя снова. Я хочу, чтобы между нами было что-то настоящее. Я хочу, чтобы ты думал обо мне, думал обо мне не только тут, но и в другое время.