Потерянное сердце
Шрифт:
— Так почему же этого не произошло? — с волнением поинтересовалась Карина. — Она умерла? Или что-нибудь в этом роде?
— Наверное, для Гарлэнда было бы лучше, если бы так оно и случилось, — ответил Джим, — но все произошло совсем иначе. Примерно недели за три до свадьбы Гарлэнд обнаружил, что невесте нужны лишь его деньги. А для души и тела у нее имелся еще один дружок — без гроша в кармане, совсем не того круга, но исключительно очаровательный! Вот с ним-то она и крутила истинную любовь.
— Ах, бедный мистер Холт! — воскликнула Карина.
— Он страшно переживал, — подтвердил Джим, —
— Этот случай, очевидно, заставил его думать, что доверять нельзя никому, — предположила Карина.
— Наверное, так оно и есть, — подтвердил Джим, — однако, раз он допустил вас в офис мисс Вестон, значит, вам он доверяет. Ведь эта комната — святилище.
— Мне кажется, я просто слишком незначительна, чтобы принести хоть малейший вред, — едва заметно улыбнувшись, призналась девушка.
— Ну, скажу вам то, что думаю я, — ответил Джим. — По-моему, вы слишком хорошенькая для того, чтобы работать. Сегодня утром, впервые увидев вас в этом офисе, я едва устоял на ногах. Сначала решил, что все это мне показалось, ведь вы не можете быть настоящей. Такая красавица! Зачем это вам, при такой красоте, портить прелестные глазки над скучными деловыми письмами Гарлэнда? И где вы прятались все эти годы?
— Жила в деревне, — просто объяснила Карина.
— Но, слава богу, наконец-то явились в Лондон, — продолжал молодой человек. — Карина, я говорю совершенно серьезно. Вы же не откажете мне в возможности хоть иногда вас видеть, правда?
— Я... я даже не знаю, — начала было девушка, не в состоянии противостоять столь напористому и бескомпромиссному ухаживанию, однако еще не решив, что надо говорить и как именно поступать. Такое случилось в ее жизни впервые.
И вдруг, пока она терялась в сомнениях, Джим неожиданно поднял глаза, и на губах его показалась кривая усмешка.
— А вот и сам герой! — коротко заметил он.
Карина взглянула туда, куда смотрел ее собеседник. В ресторан только что вошел Гарлэнд Холт собственной персоной в сопровождении еще двоих мужчин, очевидно, коллег-бизнесменов — им явно предстоял деловой ленч. Девушка видела, как он рассеянно обвел взглядом зал, и вдруг на лице его изобразилось удивление. Оставив друзей, мистер Холт стремительно подошел к столику, за которым сидел его кузен с дамой.
— Что это вы здесь делаете? — бесцеремонно поинтересовался он.
— Добрый день, Гарлэнд, — приветствовал Джим. — А что, могут возникнуть какие-то сомнения? Едим, как видишь. Я пригласил мисс Бёрк на ленч.
— Это-то я вижу, — резко ответил Гарлэнд Холт.
Карина поняла, что по какой-то непонятной для нее причине босс остался чрезвычайно недоволен тем, что предстало его глазам.
Глава седьмая
Карина внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. Она еще никогда не видела себя настолько изменившейся.
Сейчас это было уже совершенно иное существо — такое же миниатюрное и больше напоминающее фею, чем живого человека, но все же куда более утонченное и изысканное. Трудно было узнать прежнюю простенькую Карину в этой особе в шуршащем и переливающемся, словно лунный свет над морем, голубом
День оказался очень насыщенным. Трудно было получить удовольствие от ленча с Джимом Холтом, даже несмотря на то что сам факт похода в лондонский ресторан с молодым человеком уже мог показаться значительным. Но с того самого момента, как в зал влетел Гарлэнд собственной персоной, его глаза не переставая сверлили ее спину, и Карина ощущала этот тяжелый взгляд. Оказалось почти невозможно даже ощутить вкус блюд, которыми славился ресторан. Девушка каждую секунду смотрела на свои маленькие золоченые часики, в страхе просидеть хотя бы одну лишнюю минуту.
Карине пришлось торопить Джима — тот неспешно потягивал свой кофе, к которому потребовал и бренди. Едва дождавшись, когда кавалер заплатит по счету, она тут же вскочила.
— Не беспокойтесь, не провожайте меня, — попыталась отделаться девушка, — я прекрасно дойду сама.
— Еще чего! — возмутился молодой человек. — Разве можно такую красавицу отпускать на улицу в одиночестве? А кроме того, ведь рядом стоит машина. Только подумайте, как она обидится, если снова вас не увидит.
— Шутите! — воскликнула Карина. Однако все эти замечания и неприкрытая лесть лишь смешили ее.
И тем не менее, стоило лишь ей повернуться, как она тут же буквально наткнулась на горящий гневом взгляд Гарлэнда Холта. Улыбка моментально растаяла. Девушка поспешила к двери, а Джим последовал за ней, правда, куда спокойнее.
— Быстрее, быстрее! — торопила она, едва они подошли к машине. — Мне кажется, что каким-нибудь удивительным, ему одному известным способом он окажется в офисе раньше меня и обязательно проверит, не опоздала ли я.
— Не бойтесь его, — посоветовал Джим, а потом, наклонившись совсем близко, сжал руку девушки. — Я сам годами дрожал от страха. Он умеет заставить чувствовать себя так, словно вернулись школьные годы, а его командировали, чтобы отобрать шестерку лучших.
— Но это очень странно, — призналась Кристина, — ведь он совсем ненамного старше нас.
— Я моложе его всего лишь на полтора года, — уточнил Джим, — но вы-то ведь еще совсем дитя!
— И вовсе нет! — с негодованием возразила девушка. — Через месяц мне исполнится двадцать один!
— Надо же! — искренне удивился Джим. — А я и понятия не имел. Думал, что вы только что окончили школу.
— Очевидно, я должна воспринять это высказывание как комплимент, — ответила Карина — но мне ужасно надоело выслушивать замечания по поводу того, насколько молодо я выгляжу.
Джим с видимым удовольствием рассмеялся.
— Да уж, женщине действительно трудно угодить, — сквозь смех проговорил он. — Скажу одно. Если вам действительно именно столько лет, сколько вы говорите, тогда и вести себя вы вполне можете как хотите. Не позволяйте никому собой командовать. Просто наслаждайтесь жизнью и чувствуйте себя молодой, пока это возможно. Придет время — все мы состаримся.
— В этом заключается суть вашей философии? — поинтересовалась Карина.
— Вся философия, целиком и полностью, — уточнил Джим Холт. — Давайте смеяться и веселиться, потому что завтра можем умереть. Или, что даже хуже смерти, состаримся и окажемся ровным счетом никому не нужными.