Потерянные души
Шрифт:
— Зачем?
Я поколебался.
— Вы не знали Кайла. Он был простодушен. Когда я встретился с ним после того, как Черил стало дурно в школе, он был в полнейшей растерянности. Тогда он еще не знал про аборт. Он верил, что Бог забрал его ребенка, это была кара — око за око. Вот в какого Бога он верил. Он хотел пойти в полицию и признаться. Я сказал Кайлу, что ему следует продолжать добиваться все больших успехов, чтобы спасать женщин вроде Кэндол, у которых нет мужей, покинутых женщин, что он должен делиться деньгами, когда разбогатеет. Я сказал ему, что так он сможет искупить свою вину.
Я услышал, как скрипнуло рабочее кресло Хейдена.
— Чем объяснить, что Лейкок упомянул о вашем визите к Кэндол, но промолчал о том, что ее навещал Кайл?
— Вы знаете, кто этот тип? Мелкий торговец наркотой. Его слова ничего не стоят.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Кайл бывал там. Спросите Лейкока еще раз.
Я услышал, как Хейден роется в бумагах.
— Лейкок сказал только, что там побывали многие члены футбольной команды. По его словам, они почему-то вообразили, будто Кэндол умерла и вернулась как привидение.
Я повысил голос:
— Им это сам Лейкок внушил. Такой вот городской миф, чтобы заманивать ребят в свою квартиру.
Хейден перебил меня:
— Ну, если нам удастся отыскать ее, мы будем знать твердо, так?
Однако у меня возникло ощущение, что он не верит в то, что ее найдут.
— Найдите ее! — сказал я.
Хейден прокашлялся.
— Не знаю, насколько это входит в мои обязанности… что подводит меня к следующему моменту. Нам необходимо пересмотреть условия нашего договора, прежде чем я смогу продолжать. Все это оказалось куда сложнее, чем вы давали мне понять.
Позвольте мне повторить то, что я от вас слышал, ради нашей общей пользы, так как в данный момент я не вижу леса за деревьями — как, возможно, и вы. Вначале вы отрицали все, затем выставили себя только жертвой, участником сокрытия улик, высказали желание выступить с разоблачением тех, кто стоял за этим, — начальника полиции и мэра. Таким было ваше первоначальное намерение в то утро, когда вас арестовали. Но мы решили отказаться от этой стратегии. Затем оказывается, что вы как-то связаны с Кайлом и его родителями и не только встречались с Кайлом, но и звонили Джонсонам домой в два часа ночи. Этот факт вы признали, только когда вам предъявили неопровержимое доказательство. А вот теперь выясняется, что вы питали интерес к этой Кэндол, каковой факт вам еще предстоит объяснить, — интерес к женщине, которая, как выясняется, исчезла, к женщине, чей ребенок был раздавлен не одной, а двумя машинами, а теперь вы сообщаете мне, что Кайл пригрел Кэндол и мог признаться ей, что ее ребенка сбил он. Вы меня слушаете?
Я спросил коротко:
— Сколько вы хотите?
И услышал, как кресло Хейдена снова скрипнуло.
— Если вы выбрали такой тон, то нам не о чем больше разговаривать.
— Я просто хочу знать, какая от меня потребуется сумма.
— Мне это надо обдумать…
— Сообщите мне цифру, когда будете готовы. Хотите сообщить мне что-нибудь еще?
Хейден сказал безапелляционно:
— Вчера я беседовал с вашей женой.
— И?
— Скажем так: не представляю, чтобы вы помирились в ближайшем будущем. Она рассказала мне, что вы грозили ей пистолетом, когда она хотела вас оставить. Вы помните, как выбили дверь в мотеле и вопили, что убьете ее?
— Пистолет не был заряжен.
— Рад, что вы это прояснили. — В голосе Хейдена слышалось презрение. — На присяжных это подействует. «Дамы и господа, пистолет не был заряжен»… Разрешите сказать вам, что здесь вырисовывается система неуправляемого поведения, чреватого возможным убийством. Представить себе не могу, что, собственно, происходит. Возможно, в конечном счете это пойдет вам на пользу. Но от вас я хочу услышать, на кой черт я вам понадобился.
В трубке послышался приглушенный звук.
— Мне звонят. Нам придется встретиться и обсудить, как мы намерены поступать дальше.
Я уже собирался положить трубку, но тут он сказал:
— Кстати, в каких отношениях вы с вашим начальником полиции? Ведь с мэром вы разругались, а о вашей жене и речи нет.
Я сказал:
— Ситуация запутанная. Мы не разговариваем.
— Почему?
— Шеф влюблен в женщину, которая уплатила за меня залог.
— В эту диспетчершу, вашу приятельницу Лойс?
— Да.
— Отлично, я как раз мечтал о чем-то обнадеживающем под занавес.
Глава 34
Граница с Канадой — всего лишь линия на карте. Нет никакого природного разделения. Я сказал:
— У Канады есть соглашение с Америкой об экстрадиции?
Лойс сидела у кухонного стола. Карта лежала перед нами.
— Не знаю. Сэма не трогали. Они вообще не трогали призывников, укрывавшихся там во времена вьетнамской войны.
— Может быть, с уголовниками иначе?
Лойс повторила:
— Я не знаю.
Брат Лойс Сэм жил на берегу реки Св. Лаврентия. Мы достали тома энциклопедии и проверили Канаду, затем справились про Квебек, а затем нашли город, где жил Сэм. Лойс сказала мне, что он, когда был моложе, объехал весь мир, плавая на торговых судах, и теперь по-настоящему обеспечен.
Лойс сказала:
— Я ему уже звонила. Он говорит, что работу ты подыщешь легко. И тебе не потребуется никакого опыта. — Нас разделяло несколько дюймов. — Ну, решайся же! Увидишь мир. Так к этому и относись.
Я поглядел на нее.
— А деньги, которые ты внесла за меня?
— Десяти тысяч за твою свободу не жалко.
— Если я сбегу, это будет выглядеть, будто я в чем-то виновен.
Накануне я узнал от Хейдена, что Кэндол, возможно, жила под вымышленным именем. И выследить ее будет сложно. Лойс я про исчезновение Кэндол не говорил. Я с самого начала выражал уверенность, что Кэндол вернется и что меня с ней связывало только чувство одиночества.
Всю оставшуюся часть дня я пытался не думать, что, возможно, она мертва. Но ведь я побывал в ее квартире и, пожалуй, уже тогда знал… нет, не то, что она мертва, но что уехала навсегда, исчезла из наших жизней.